Армия фараона изготовилась к походу, и страна вступила на путь войны.
Глава 16. Война и мир
Битва царей
Свежим майским утром 1274 года, вскоре после рассвета, Рамзес II выехал из лагеря во главе своей армии. Этому предшествовал месяц пешего хода — от границ Египта в Газу, через холмистый Ханаан в Мегиддо, а оттуда — по долинам Литани и Бекаа. Теперь, после ночевки на командной высоте, экспедиционный корпус (более 20 тысяч человек) медленно, но неостановимо спускался, пользуясь прохладой, по пыльной дороге вниз, в долину. До пункта их конечного назначения оставалось полдня пути.
Великий город Кадеш столетиями играл решающую роль в политических событиях на Ближнем Востоке. Расположенный в плодородной долине реки Оронт, он контролировал один из немногих путей, связывавших внутренние области Сирии с побережьем Средиземного моря. Отсюда следовало его стратегическое значение для всякого, кто хотел завладеть этими территориями. Двадцать пять столетий спустя участники Крестовых походов не упустили из виду этот стратегический момент и построили самый большой из своих замков, Крак де Шевалье, всего в нескольких милях от развалин этого города.
Еще во времена Тутмоса III главарем мятежников, побежденных при Мегиддо, был князь Кадеша. В дальнейшем Кадеш успешно играл на противоречиях между египтянами и хеттами, переходя на сторону то тех, то других. Предусмотрительные правители города не забыли также обеспечить себе надежную защиту. Увлеченно играя роль провокаторов в нарастающей конфронтации двух великих держав, они вовсе не желали, чтобы при этом пострадало их жилище. Кадеш, угнездившийся в развилке между Оронтом и одним из его притоков, с трех сторон был защищен водой. Прорыв канал, соединивший обе реки к югу от города, и без того основательно укрепленного, жители Кадеша превратили его, по сути, в неприступный остров. Тем не менее Рамзес намеревался взять Кадеш раз и навсегда, чтобы восстановить имперскую репутацию Египта в Сирии.
Десять лет прошло в умеренных конфликтах, и, наконец, основные силы египтян и хеттов избрали Кадеш в качестве поля боя, на котором должен был решиться вопрос о господстве над территорией Амурру. Решимость и великие ожидания — таковы были настроения в войске, следующем теперь за фараоном.
В корпусе, приведенном Рамзесом, было собрано до трех четвертей всех вооруженных сил Египта. Они разделялись на четыре отряда, каждый под командой назначенного царем офицера. Сам царь возглавил передовой отряд, названный в честь бога Амона. За ним следовали отряды Ра, Птаха и Сета. Марширующие войска растянулись более чем на милю, их оружие сверкало на солнце. Зрелище было воистину устрашающее. Будучи старшим сыном и наследником воинственного Сети I, Рамзес усвоил мастерство полководца, которым прекрасно владел его отец; он знал, что свои воины воодушевятся, видя царя в блистательном снаряжении, на золоченой колеснице, а враги затрепещут.
И в самом деле, поначалу к фараону поступали известия, что хетты испугались. Когда отряд Амона шел через густой лес на южном берегу Оронта, египетские разведчики схватили двух бедуинов; на допросе они сообщили неожиданную и приятную новость: армия хеттов, устрашенная решимостью Рамзеса и мощью его войска, прервала свой поход и остановилась на расстоянии около 120 миль, поблизости от нынешнего Алеппо. Опасаясь намеренной дезинформации, египтяне строго допросили кочевников, но те уверяли, что это правда. Казалось, все складывается благоприятно для Рамзеса. Возрадовавшись столь неожиданному обороту событий, он поспешил к Кадешу.
Выйдя из лесу, отряд Амона переправился через Оронт у селения Шабтуна (ныне Рибла) и спустя три часа достиг места в окрестностях Кадеша, предназначенного для лагеря. Место было выбрано удачно: рядом имелось озерцо, позволявшее утолить жажду и людям, и лошадям. Пока четвероногие были на водопое, солдаты занялись разбивкой лагеря. Колесницы, шатры и щиты расставили так, чтобы они образовали защитное прикрытие. Шел третий час пополудни. На юго-востоке, окутанный легкой дымкой, маячил Кадеш, подобный огромной крепости.
Как только Рамзес со своим отрядом добрался до лагеря, были отправлены разведчики — согласно общепринятому обычаю, чтобы изучить обстановку на окружающей местности и выяснить намерения врага. Почти сразу же они наткнулись на двух хеттских лазутчиков, занятых тем же самым. Это была большая удача, первая из ряда удач в то весеннее утро. Вражеских агентов не просто допросили, а подвергли жестоким побоям. То, что они сообщили, прозвучало как разрыв бомбы: царь хеттов, Муваталли II, вовсе не опасается битвы, он со всем своим войском находится не в 120 милях от Кадеша, а стоит лагерем прямо за ним — только холм, на котором расположен город, мешает египтянам его разглядеть. Более того, военачальники хеттов намереваются нанести упреждающий удар по египетскому войску и вот-вот ринутся на них.
Незадачливых шпионов доставили пред лицо фараона. Выслушав их, потрясенный Рамзес впал в ярость. Он отругал старших офицеров за некомпетентность и, взяв командование на себя, велел принять срочные меры. Сыновей царя, которые сопровождали его в походе, спешно отправили в западную часть лагеря, подальше от опасности. Визирь умчался в южном направлении, поторопить отряд Птаха, который только готовился перейти Оронт. Послание от Рамзеса было кратким и тревожным: «Его величество остался один!»
[246]
Прошло не более получаса, и противник атаковал. Лавина хеттских колесниц (до 2500 единиц) пересекла реку и налетела на отряд Ра, который двигался на север, к египетскому лагерю. Воины в длинных, до щиколотки, чешуйчатых доспехах выглядели устрашающе. Колесницы хеттов, в отличие от египетских, представлявших собою скорее подвижные платформы для стрелков, были тяжелыми боевыми машинами. На них размещались не по два, а по три человека — возница и два солдата, вооруженные копьями для ближнего боя. При массированной атаке колесницы хеттов были сокрушительно эффективны — они напрочь сносили ряды вражеской пехоты. Именно это и довелось теперь дорогой ценой узнать отряду Ра.
Видя, как падают и погибают их товарищи, устилая телами землю, египетские солдаты поддались панике, помчались сломя голову к лагерю, а хетты преследовали их по пятам. За считаные минуты враг подступил к воротам лагеря. Колесницы проломились через еще не доделанную ограду из щитов и налетели на верхушку египетской армии прямо в их шатрах. Это был ад кромешный. Думать было некогда, Рамзес действовал инстинктивно: он вскочил в свою колесницу и направил ее против хеттов. За царем последовали его отборные телохранители — наемники с побережья и островов Эгейского моря, свирепые бойцы с западных рубежей империи хеттов, чью отвагу и стойкость уже несколько десятков лет высоко ценили владыки Ближнего Востока. Именно их, а не нубийцев, как встарь, предпочитали теперь нанимать в египетское войско. Под их защитой, лавируя между атакующими, Рамзес сохранил самообладание среди хаоса и смятения, выказал свое искусство лучника. Устоять под таким натиском хеттов было бы чудом. Но вдруг, словно в ответ на отчаянные молитвы Рамзеса, явилась подмога.
