Бекки растерянно кивнула.
– Да ладно, не расстраивайся! – потянул её за рукав Дон. – Бежим в актовый зал, места занимать! Там всё и узнаем.
Высокие лепные потолки, витые колонны. В этом зале собирались только по особо торжественным случаям. Бекки хотела сесть поближе к сцене.
– Эти места для преподавателей, гостей и прессы, – учтиво напомнил распорядитель. – Студенты, участники, пожалуйста, проходите в левое крыло.
– Мы с нетерпением ждали этой минуты, – доверительно, по-домашнему начал ректор, и его негромкий голос, усиленный акустикой, разнёсся по залу. – Никто из организаторов не знает, чьи имена скрываются под этими номерами. По традиции, список финалистов будет оглашён только после предъявления каждым участником медальона с кодом.
Ректор поднял руку и звучным голосом объявил:
– На сцену! Приглашается! Финалист под номером один. Код 890-56-РА.
И сразу зал взорвался аплодисментами! Карл Риган взлетел на сцену, повернулся лицом к зрителям. Спокойный, уверенный. Полосатый шарф небрежно болтается на груди.
Щёлкнула крышка медальона. Из гостевой ложи на него с гордостью смотрел отец.
Вторым, конечно, будет Мартин. Наверное, это его код, 671-32-СТ…
Нет, не Мартин. Блондинистый парень из сборной. Сильный математик, он ещё на семинаре предложил решение, до которого Бекки не додумалась.
Значит, Мартин третий?
Щёлкают медальоны. Как и ожидалось, все финалисты – «полосатики».
На что она вообще рассчитывала? У них подготовка, репетиторы… А работа правда была жуткая!
– А вообще-то ерундовая была работа, – зашептал ей в ухо Дон. – Я уже потом сообразил, где напортачил. Кевин сказал, что…
Не слушая, Бекки смотрела на сцену. Девятый финалист. Не Мартин.
– На сцену приглашается… десятый финалист, код…
Рядом охнули, скамейка затряслась, и кто-то с обалдевшим от неожиданности лицом полез прямо по ногам к проходу.
Тринадцатилетка! Даже не из матшколы…
Зал восторженно хлопает. Вундеркинд всё никак не может открыть свой медальон, дважды уронил его и споткнулся, когда спускался со сцены.
Аплодисменты, топот, свист!.. Они заслужили эту минутную славу, и никто не виноват, что не дотянул, не смог…
Бекки старательно хлопает вместе со всеми, но почему-то ей стыдно. Она опускает голову: ей кажется, что все смотрят на неё.
Ректор пожимает руку десятому финалисту. На сцену выходят музыканты с флейтами. Поскорей бы конец!
Дон толкает её в бок:
– Проснись, Арон! Ещё не всё…
– …набрали одинаковое число очков. На сцену приглашается участник… Код… АУ.
«АУ, АУ…» Так заканчивается её код.
Дон крутит головой, соседи справа и слева тоже оглядываются, вопросительно смотрят друг на друга.
– Код 38-76Х-АУ, – громче повторяет ректор, и Бекки хватается за медальон. А вдруг это не она?.. Застряв в проходе, торопливо нажимает на кнопку: ЩЁЛК! – громко, на весь зал.
Кто-то дружески хлопает её по спине:
– Не торопись, парень!
Поднимаясь на сцену, она споткнулась – совсем как тринадцатилетний вундеркинд. А когда ректор хотел пожать ей руку, она протянула левую, а не правую ладонь.
Дирижёр взмахнул палочкой, и по его знаку запели флейты.
Ректор задержал её ладонь в своей. Он смотрит на неё… непонятно как: с недоумением? с интересом?
– Желаю победы, – в одиннадцатый раз повторил он.
* * *
Если вероятность осечки составляет 50 процентов, то в 9 случаях из 10 её следует ожидать.
Пол Гарвей
Люди строят планы, а жизнь вмешивается в них и разрушает задуманное.
Ну кто мог предвидеть, что сложнейшая работа «навылет», специально составленная для Мартина Краммера, попадёт какому-то мальчишке из… Кстати, откуда он взялся? И кто он вообще такой?
Ректор потёр лоб. Хорошо бы сейчас заболеть чем-нибудь… несерьёзным! Залечь в постель, полистать последний выпуск «Современных проблем математики»…
Первое место у Карла Ригана – сто процентов! Ректору уже доложили, что работу Карл сдал раньше срока. Молодец, что тут скажешь?
А вот Краммер не только не вошёл в первую тройку, но даже не дотянул до финала. Вылетел с обидным счётом «89», недобрав один балл.
– Ну что ж… С кем не бывает, – фальшиво посочувствовал господин в сером костюме, вошедший в кабинет без доклада, как к себе домой.
– Не могу понять, что с ним стряслось, – сухо заметил ректор, не глядя на гостя. – Я видел его работу. Ошибки глупейшие.
– Ну конечно, конечно! – торопливо согласился поздний посетитель. – Понервничал, не выспался… Турнир есть турнир! И – кстати… Сэр Мелвин Риган доволен результатом, и… ммм… его благодарность не заставит себя ждать. А это…
Серый господин положил на стол какой-то листок.
– Гарантийное письмо. Оплата всех расходов по турниру и… Да ты взгляни на сумму, Луис!!! И это – только начало.
Ректор холодно отодвинул от себя бумагу.
– Я ничего не сделал. Если сэр Риган хочет внести пожертвование в пользу академии – это его личное дело. Но только официально.
Господин в сером понимающе улыбнулся, мелко покивал, принимая правила игры:
– Да-да. Конечно, ничего. И только официально. Если вам так будет угодно…
– Я правда ничего не сделал, Ричард, – устало повторил ректор. – Мартин Краммер честно недобрал один балл и поэтому не вышел в финал.
– Ну конечно. Я так и передам сэру Ригану.
Господин в сером сдержанно поклонился и направился к выходу. Уже в дверях он обернулся и по-мальчишески подмигнул хозяину кабинета.
Секретарь принёс анкеты участников.
«Арон Кросс… Средняя школа, Выселки. Учитель – Артур Фишер».
– Выселки… Чушь, нонсенс! Фишер… Знакомое имя. Кажется, он наш, из академии. С ним ещё какая-то история связана…
Ректор помнил ярких студентов, даже из прошлых выпусков. Артур Фишер отличался огромными амбициями, да и способностями его бог не обделил. Но академии он не закончил. Что же тогда произошло?..
– Позвольте напомнить, – почтительно предложил секретарь. – Его исключили со второго… да, со второго семестра. Формально за академическую неуспеваемость, а фактически – за попытку взлома «капсулы времени».
Точно. Эту историю тогда попытались замять, чтобы «не бросать тень на академию». Фишера исключили, и о его судьбе ничего не было известно. Значит, учительствует. И, судя по результатам, весьма успешно.
