Простые числа. Делятся только на себя и на единицу.
Когда-то такие списки представляли собой огромную ценность. За простыми числами охотились! Каждое вновь найденное большое (гигантское) простое число считалось открытием.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
ПОЧЕМУ ВАЖНЫ ПРОСТЫЕ ЧИСЛА?
В течение двух тысячелетий математики пытались найти формулу, позволяющую вычислить любое простое число или хотя бы объяснить кажущуюся хаотичность бесконечной последовательности простых.
Почему же так важны простые числа? Ну, запишем мы их в таблицу, добавим ещё несколько чисел с сотней знаков – и что дальше? Конечно, интересно найти что-то новое, но не тратить же на это жизнь?!
В докомпьютерную эпоху многозначные простые числа представляли для математиков чисто теоретический интерес. Однако уже в XX веке гиганские простые числа нашли практическое применение во многих областях. Вот всего один пример. В 1970 году учёные Рон Ривест, Ади Шамир и Леонард Адлеман составили алгоритм, позволяющий использовать простые числа в банковском бизнесе.
Каждый раз, делая заказ через Интернет, покупатель расплачивается кредитной картой, безопасность которой обеспечивается кодом, в основе которого лежат именно гигантские – стозначные! – простые числа. Эта система называется RSA, по первым буквам фамилий изобретателей в их английском написании.
Бекки вспомнила про Якуба Филиппа Кулика, о котором рассказывал на лекции Стив. Этот профессор из Праги потратил двадцать лет, составляя списки простых чисел – их в его таблицах было более 100 000 000. Восемь томов – результат этого огромного труда – хранились в научных архивах в Вене.
Приятели смотрели на старинный манускрипт из далёкого прошлого, на вереницу чисел, которые сейчас можно найти в любом справочнике… Устаревший секрет! Никакого интереса не представляет. Разве что для историков!
Бекки всё-таки развернула свиток. А вдруг!.. Например, почему сверху, над колонками с «простыми», – ряд обычных чисел? Последовательные числа от одного до двадцати. Что это значит? И почему в этой цепочке все простые числа выделены красным?
– Потому что потому, – разочарованно отмахнулся Дон. – Старьё. Никакого отношения к Румбусу. Точка.
Они положили бесполезную находку на место, прижали челюсть-крышку (что-то внутри щёлкнуло) и переглянулись. Снова тупик. Ложный след…
* * *
Первой услышала шаги Бекки. Она приложила палец к губам, прикрыла ладонью пламя свечи:
– Ш-ш-ш!.. Слышите?
Дон сказал:
– Ха!.. – правда, тише обычного.
Бекки подула на свечу – и наступил полный мрак.
Да, кто-то шёл по коридору, осторожно, стараясь не шуметь. Всё ближе…
Бекки вспомнила про запасной тоннель – тот, по которому она вышла во время инициации из монашеского лабиринта. Вход в него – скорее, щель или лаз – находился в дальнем конце комнаты, за колонной. Если не знать, можно и не заметить…
Они едва успели добежать до узкого прохода. Дон стукнулся головой о балку, охнул шёпотом. Бекки оглянулась: в темноте ярко горели два жёлтых глаза.
По стенам заплясали блики. А вдруг полиция?..
В комнату вошли двое. Книгожора и неизвестный с острым лисьим лицом и глазами-щёлочками. Чужак поднял над головой лампу, огляделся. По одежде не определить, кто он. Сюртук простой – такой мог носить и ремесленник, приодевшийся ради праздника, и учитель младших классов гимназии.
Книгожора топчется около камина.
– Ну? – спрашивает Лис. Голос у него надтреснутый, неприятный.
– Минуточку, господин Ар… – Книгожора запнулся, кашлянул. – Вообще-то покойный отец предупреждал… Этого зверя лучше бы не трогать, вот ведь какое дело. А я, так сказать, готов помочь всей душой!
Лис достаёт пухлый бумажник:
– Ну?
Книгожора оглядывается на спутника, ударяет льва по носу и извлекает свиток. Лис тут же разворачивает его.
– Не то! – скрипит он. – Ты что опять мне подсовываешь?
Книгожора бубнит что-то себе под нос, слов почти не разобрать:
– Думал… может… А это документ, очень ценный, старинный… От отца узнал…
У Бекки отчаянно бьётся сердце. Она кожей чувствует опасность, хотя и не понимает, что может случиться, если их обнаружат. Скоро она это узнает…
Лис небрежно засовывает свиток в тайник.
– Старьё! – повторяет он слова Дона. – Ну а теперь признавайся: где настоящее письмо?
Книгожора отступает на шаг, разводит руками, мелко крестится.
– Так я же вам… Вот те крест!
– Нам ты подсунул фальшивку! И получил за это сполна, чистой монетой. Решил поиграть? Учти, такие игры не доводят до добра.
Голос у Лиса тихий, увещевательный, неопасный. Книгожора стоит с опущенной головой, как провинившийся школьник.
– Хотел… пропало… Но это настоящий подлинник, до единой буквы, один к одному – вот те крест!
– Кому ты продал подлинник?
– Никому! Вот те крест…
Лис подносит лампу к самому лицу Книгожоры.
– Никому? Ну, смотри у меня! – скрипит он. – Если только…
Если бы только Дон продержался ещё минуту, эти двое так бы и ушли, не узнав, что их разговор подслушали.
Но Дон не продержался, хотя отчаянно тёр нос. Зато когда чихнул, то от души:
– А-А-АП-ЧХИ-И-И!!!
Они замерли, притаились, как три кролика, которых застукала лиса. Бекки закрыла глаза. Ей казалось, что, если не смотреть на хищника, он её не увидит. От комнаты с лампой их отгораживал выступ коридора и колонна. Коротыш вжался в стену, Дон зажал ладонями рот:
– Ап…
…Первым пришёл в себя Книгожора. Он схватил спутника за рукав, дрожащим пальцем указывая на льва:
– В-вот, я г-говорил… Его нельзя трогать… отец предупреж… заклятие…
– Заклятие? – зловеще скрипит Лис, втягивая в себя воздух. Сейчас он напоминает не лисицу, а какого-то другого, очень опасного зверя. – А вот это мы проверим. И если ты, приятель, привёл хвост…
Книгожора снова отчаянно крестится:
– Почуди́лось вам…
– Почуди́лось, говоришь? – усмехается Лис. – Что-то очень уж громко почуди́лось, тебе не кажется? А чтобы не чуди́лось кому другому, мы примем кое-какие меры…
– Туда нельзя!!! – отчаянно кричит Книгожора. Кричит с таким мистическим ужасом, что Лис почти верит ему и останавливается в двух шагах от входа в тоннель.
– Заклятие… – бормочет Книгожора, хватая Лиса за рукав. – «Кто переступит сей порог…» Вот те крест!
