Продавец почтительно поздоровался. Он смотрел на Бекки так, будто впервые её видел. Когда она указала на книгу со звёздами, продавец с готовностью достал её из-под стекла.
– «Загадка простых чисел»! Румбус! «Попытки доказательств»… – Стив выхватил книгу и жадно просматривал оглавление. – Выпуск тысяча восемьсот… Да это же сокровище!
Вспомнив про Бекки, он наморщил лоб, и его брови-треугольники превратились в два вопросительных знака.
– Это очень ценная книга, – сказал он. – Но тут одни формулы… Я боюсь, тебе будет непонятно… Но это просто поразительно! – Стив снова уткнулся в книгу. – Её нет даже в академической библиотеке!
Когда продавец назвал цену, Бекки охнула и отчаянно замотала головой. Она догадывалась, что книга дорогая, но то, что она услышала, показалось ей абсурдным.
Стив нежно прижимал к груди книгу со звёздами. Наверное, он не понял…
– А второго экземпляра у вас нет?
– Увы!
Стив ещё раз погладил обложку, вздохнул – и с треском оторвал сокровище от груди!
– Ну что ж, Бекки… Раз ты не хочешь колечко или шляпку – пожалуйста! Если честно, я одобряю твой выбор: если бы был второй экземпляр, я бы купил его для себя.
…Они постояли около коляски, и Бекки ещё раз попыталась вернуть подарок. Стив театрально вздыхал, смешно морщил нос и размахивал руками. Он вёл себя как мальчишка, прогуливающий уроки, и было непонятно, сколько ему на самом деле лет.
– Нам ехать или как? – не выдержал кучер и дёрнул за поводья.
Стив помахал шляпой, колёса заскрипели, и коляска тронулась.
* * *
До дубовых ворот на углу Кривошеева переулка Бекки добралась в темноте. Переулок на самом деле был кривым: он изгибался змеёй, менял направление на противоположное, пересекался сам с собой и заканчивался тупиком.
И всё-таки она узнала и ворота, и дом. На звон колокольчика долго никто не отзывался. Наконец в глухом заборе приоткрылась невидимая дверь, и кто-то хрипло спросил:
– Вам кого? Хозяев нету. В отъезде они.
– А… Я их родственница. Из Горных Выселок.
– Так их нету никого! – повторили за забором.
Дверь заскрипела, и показалась рука со свечой.
– Девочка? Одна? – удивился великан ростом с забор. Борода у него была тоже великанская – пышная, как берёзовый веник.
– Кто это, Вилли? – позвал из темноты женский голос.
– Говорит, хозяйская родственница. Из Выселок… Каких, говоришь, Выселок? Горных? А хозяев-то и нет.
– Ну так веди её сюда!
Мимо кустов и сараев по узкой тропе они обогнули тёмную махину дома. В глубине сада светилось окно. Запахло дымом, дровами и теплом.
– Встречай гостей, Марита, – добродушно сказал Вилли. – Да ставь на стол что после ужина осталось!
Хозяйка оказалась под стать великану-мужу. Вдвоём они едва помещались в крохотной кухне с низким потолком. Без лишних распросов Марита поставила на стол кастрюлю с ещё не остывшей картошкой, полила картошку маслом и нарезала большими ломтями хлеб.
– Я думала… Здесь живёт мой дядя… троюродный… – запинаясь, попыталась объяснить Бекки.
Но Марита махнула рукой:
– Да ты ешь давай. Голодная небось? Как зовут-то тебя?
– Бекки. Бекки Гриффин.
На столе появились солёные огурцы, луковица и солонка с крупной солью. Бекки деревянной ложкой достала из кастрюли тёплую картофелину, посыпала её солью и откусила сразу половину.
Глава 5
Кто не спит ночью
Это полночь —
ночи дно!
Кто-то стукает в окно.
А в окне – такая высь!..
Звёзды в небо забрались.
Освещённые луною,
Незнакомые места —
Тьма
Кошачьими глазами
Смотрит из куста.
Кто не спит ночью? Поэты, коты и воры.
Поэты пишут стихи, воры воруют, а что делают по ночам коты, известно одним котам (и поэтам!).
В ту ночь в Ньютоне уснуть было трудно. И не только потому, что поэты устроили поэтические чтения под окнами мирных жителей. И даже не потому, что коты, вдохновлённые примером поэтов, мерзкими голосами распевали серенады…
В ту ночь перед турниром многим не давали уснуть беспокойные мысли. Они ворочались в головах гимназистов и лицеистов, как рыбы в садке. Они зудели, как комары, над ушами родителей и репетиторов. Они будили тех, кто уснул, и не давали уснуть тем, кто с вечера наглотался формул и уравнений.
Беспокойные мысли донимали даже составителей! Проснувшись среди ночи, профессор Королевской академии Доналд Браун при свете настольной лампы в панике бросился проверять решение собственной турнирной задачи и так увлёкся, что между делом вывел общее следствие из частного случая ещё не доказанной теоремы.
Не спалось и блюстителям порядка. Да и как тут уснёшь, когда в самую глухую полночь в полицейском участке Ньютона было шумно и весело, как в Новый год. Мелкие хулиганы и крупные нарушители закона, оказавшись в общей камере, заключили пари, кто станет чемпионом. Мелкие хулиганы поставили на капитана сборной Мартина Краммера, тогда как более серьёзные дебоширы проголосовали за Карла Ригана – друга и соперника Мартина.
Прибежавший на шум полицейский принял сторону Краммера, чем вызвал громкое негодование сторонников Ригана.
А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ…
…часы на городской башне равнодушно отсчитывали минуты. Луна завернулась в тучу, как в бабушкину шаль, и сонно бродила по небу. Её холодный свет отражался в водах трёх рвов, окружавших здание академии.
Всё было готово к завтрашнему турниру: блестели свежевыкрашенные перила моста Гигантских чисел, скрипели ворота моста Дураков, храпели… Да-да, храпели часовые, охранявшие злополучный мост Пифагора.
Часовые спали так крепко, что их храп заглушил шаги человека в чёрном плаще, который прошёл по мосту, не произнеся традиционного пароля, известного в Ньютоне каждому школьнику: «Квадрат длины гипотенузы равен…» Ну и так далее.
В коварство моста верили разве что первоклассники, но в жизни всякое бывает. Не зря же предки в незапамятные времена выбили на парапете грозное предупреждение:
ДА ОБВАЛИТСЯ СЕЙ МОСТ ПОД ТЕМ НЕУЧЕМ,
КТО НЕ ЗНАЕТ ТЕОРЕМУ ПИФАГОРА!
Мост не обвалился. Человек в чёрном плаще благополучно перешёл через ров и нырнул в аллею, ведущую к башне с зубчатыми стенами. Миновав центральную арку с надписью «BIBLIOTHECA ACADEMICA»
[4], неизвестный достал ключ и долго возился с замком неприметной двери, сливающейся со стеной.
