Я поблагодарил Даса, почти бегом покинул бордель и вернулся к автомобилю. Было пять часов вечера, на улице темнело. Я велел водителю ехать в коссипурскую тану, оттуда позвонил Несокрушиму на Лал-базар и целую вечность слушал потрескивание на линии, дожидаясь, пока дежурный по отделению его разыщет. Наконец Несокрушим взял трубку.
— Какие новости, сержант?
— Пришли результаты вскрытия, сэр. Они подтверждают, что смерть наступила в результате перелома шейных позвонков.
— Где Дигби?
— Его здесь нет, сэр, но он оставил вам сообщение — просит срочно встретиться с ним на конспиративной квартире в Багх-базаре. Утверждает, что получил сведения, доказывающие невиновность Сена. Просит вас прийти, как только стемнеет.
— Хорошо, отправлюсь прямо туда. Приходите тоже — как можно скорее. И, Несокрушим, возьмите оружие.
— Еще кое-что, сэр…
— Дайте отгадаю, — предложил я. — Миссис Бозе передали подразделению «Эйч».
— Откуда вы знаете? — удивился Несокрушим. — Документы пришли из резиденции губернатора пару часов назад.
Тридцать пять
Уже совсем стемнело, когда я добрался до конспиративной квартиры. Попросив водителя высадить меня возле Грей-стрит, у лоточника купил серую накидку, которую бенгальцы называют «чадор», и пару сандалий. После чего обернул накидку вокруг плеч и головы и проделал остаток пути пешком, повторив наш прошлый маршрут.
Я стукнул в дверь и стал ждать. Вокруг было пусто и тихо. Дверь слегка приоткрылась, и человек, чье лицо оставалось в темноте, выглянул в образовавшуюся щель, а потом открыл дверь шире:
— Заходи скорее, приятель.
Я так и сделал. Дигби захлопнул дверь, запер ее и закрыл на деревянный брус, а потом повел меня в комнату в передней части дома. На столе мерцал огонек одинокой свечи.
— Так что у тебя?
Дигби был мертвенно-бледен.
— Пусть Викрам тебе расскажет. Он должен скоро прийти, — он взглянул на часы, — да что-то опаздывает.
— Надеюсь, с ним все в порядке, — заметил я. — Будет ужасно, если кто-нибудь перережет ему глотку… или сломает шею.
Выражение лица Дигби изменилось. Даже при тусклом свете свечи я заметил, как блеснули его глаза. Он все понял.
Мы потянулись к оружию одновременно. Он успел первый. Возможно, если бы накануне вечером на моей голове не отрабатывали удары, я бы его обогнал. А может, тогда мне хватило бы ума не приходить сюда, не дожидаясь Несокрушима и имея единственный план — призвать Дигби к ответу. Честно говоря, после телефонного разговора с Несокрушимом я только о том и мог думать. Считайте это гордыней, но я не люблю, когда меня водят за нос, а особенно подчиненные, которым доверяю. В подобных обстоятельствах человек выглядит не лучшим образом, и я хотел разобраться без посторонней помощи.
Дигби жестом велел мне бросить оружие, а поскольку он целился из «смит-вессона» мне в лицо, я решил, что благоразумней послушаться, и положил револьвер на пол.
— Вот молодчина, — улыбнулся он. — Лучше не делай глупостей. Должен признать, приятель, я под впечатлением. Как же ты догадался?
— О чем? Что ты убил Дэви?
— Ее так звали? Я не помню. В общем, проститутку.
— Длины веревки было недостаточно, чтобы сломать девушке шею.
— Конечно, — сказал он. — Неосмотрительно с моей стороны. Пожалуй, чтобы сломать шею, она должна была спрыгнуть с высоты на несколько футов больше. В любом случае, сомневаюсь, что смог бы ее задушить без всяких следов борьбы. Но, согласись, это мало что доказывает.
— Само по себе нет, — согласился я. — Сперва я подумал, что это сделала миссис Бозе, но, наверное, только у мужчины хватило бы сил переломить позвоночник. Были и другие обстоятельства. Меня не покидало ощущение, что наш дорогой Бьюкен знает о нашем расследовании гораздо больше, чем должен, и еще вспомним, что именно твой приятель Викрам отправил нас по тупиковому пути — охотиться на Сена. А уж когда я узнал, что миссис Бозе передали в подразделение «Эйч», мои подозрения превратились в уверенность. Ну какая им от нее польза? Да абсолютно никакой. Нет, они забрали ее, чтобы оградить от моих дальнейших расспросов. И откуда же они узнали, что она у нас? Наверняка у них везде есть глаза и уши, но самым очевидным кандидатом в осведомители был ты.
— Отлично, приятель. А ты недоверчивый, как я посмотрю. Неужели вообще никому не веришь?
Так оно и было. Порой я не верил даже самому себе.
— Так зачем ты это сделал? — спросил я. — Зачем было убивать девушку?
— Приказ, дружище. Она могла знать больше, чем тебе рассказала.
— А Маколи? Тоже приказ? Сколько именно заплатил тебе Бьюкен? Хватит, чтобы уйти со службы?
Лицо Дигби так перекосилось от злости, что он стал похож на средневековую горгулью. Потом он рассмеялся:
— Вот как, по-твоему, все было? Ты, со всем своим хваленым сыщицким опытом, — и пришел к такому выводу? Черт возьми, Уиндем, я был о тебе более высокого мнения. Говорят, ты один из лучших людей Скотланд-Ярда, но ты бы и задницу свою не нашел, не будь она у тебя в штанах. Поглядел бы на тебя сейчас Таггерт! Его драгоценный протеже — такой самоуверенный, но так ничего и не понял. Нет, приятель, Бьюкен тут совершенно ни при чем.
— Чепуха. Я все знаю об операции у какого-то коновала, знаю о гибели той девушки, Парвати, и знаю о том, как это повлияло на Маколи.
— И что же еще вы знаете, капитан? — насмешливо спросил Дигби.
— Знаю, что Маколи собирался во всем признаться. В ту ночь, когда его убили, он объявил это Бьюкену. И если Бьюкен боялся, как бы не выплыло, что у него есть живой внебрачный ребенок, то тем более он не мог допустить, чтобы Маколи рассказывал о ребенке умерщвленном. Поэтому он приказал тебе его убить.
Дигби рассмеялся и покачал головой:
— А ты, кажется, и правда болван, Уиндем. Поверь мне, Бьюкен ничего подобного не делал.
— Ты лжешь.
— Лучше бы тебе было остаться в Англии, — фыркнул он. — Ты вообразил, что все знаешь, но на самом деле о здешней жизни ты не имеешь никакого понятия. Да у Бьюкена этих внебрачных детей уже полдюжины! Господи, да один из его полукровок вообще управляет его проклятой джутовой фабрикой! И каким образом еще один ублюдок мог бы что-то изменить? Шума Бьюкен не боится — слишком богат, чтобы переживать из-за подобных вещей. Так какой ему вред от еще одного ребенка?
— Тогда кто это был? — спросил я. — Для кого ты это делал?
Дигби вздохнул, как будто я истощил остатки его терпения.
— Поразмысли сам, приятель: на кого еще работал Маколи? Кто потерял бы больше всех, выяснись однажды, что у него есть черный внебрачный ребенок?
Ответ поразил меня как удар под дых.
