– Перл! С чего ты взяла? – Я слегка тряхнула ее за плечо.
Дед особой религиозностью не отличался, но эти молитвы передавались у нас в семье из поколения в поколение. Дед часто читал их за работой бодрым, веселым голосом. В его устах суровые слова и мрачные образы звучали неуместно, ведь он ни строгостью, ни почтительностью не отличался.
Мне не нравилось, что дед учил Роу этим молитвам. Слишком много в них жестокости. Зачем пугать маленького ребенка?
Но дед отвечал: старинные молитвы хранят память о страданиях, и лучше такие истории не забывать.
Я сомневалась, будет ли Перл от них польза, но хотела, чтобы у нее осталось что-то на память о деде.
– «…Тянули тебя во все стороны, вырывая руки твои и ноги твои из суставов…»
– Перл! – строго произнесла я, забирая у нее платок.
– Отдай! – Перл вырвала платок из моих рук. – Нас выбросят за борт, и мы утонем. Как Иона. Только нас проглотит не кит, а другой корабль.
Перл с раннего детства снились кошмары о кораблекрушениях: мы пойдем ко дну вместе с лодкой и погибнем в темных холодных глубинах.
– Нет, Перл, ничего этого не случится. Тебе опять приснился плохой сон? Не бойся, он не сбудется.
Лицо Перл сморщилось и покраснело.
– На нас проклятие. Скоро они это поймут и бросят нас в море, иначе оно не успокоится, – завывала Перл, пряча лицо в платок.
Я прижала дочку к груди и погладила по спине:
– Нет, милая, никто нас никуда не бросит. Ты просто наслушалась страшных историй.
Тельце Перл содрогалось от рыданий. Я крепко зажмурилась. На сердце тяжелым камнем давило осознание, что в чем-то она права. Так или иначе, море рано или поздно заберет нас, и мы скроемся в его глубине. Я не в силах усмирить водную стихию. Не могу постоянно поддерживать нас на плаву. Я привела Перл в этот мир, и в некоторые дни только надеюсь, что мне не придется увидеть, как она его покинет.
Перл подняла голову. Ее голос был тих и тонок, как у птички.
– Ты ведь меня не бросишь? Не хочу остаться одна.
– Конечно не брошу, – ответила я.
Щеки Перл раскраснелись. Я убрала прядь волос ей за ухо.
– Я всегда буду рядом, – прошептала я.
Все тело Перл расслабилось, пальцы выпустили платок.
Мы с Дэниелом потрошили рыбу-ваху на палубе. Вспарывали животы, вынимали кишки и бросали в ведро. Полуденное солнце жгло наши спины, пот стекал в глаза. Пахло рыбьими внутренностями и солью. Соль везде – и в море, и на моем теле. Нигде от нее не скроешься.
Я отрезала у одной рыбины спинной плавник и голову, отложила тушку в сторону и потянулась за другой.
Перл помогала Марджан чистить картошку в кают-компании. Через дверной проем мне было видно, как прилежно она склонила голову над работой. Запасы картошки подходили к концу. Хорошо бы поскорее доплыть до порта и выменять овощей.
– Ты вчера ходила к Абрану в каюту. Я слышал, – понизив голос, произнес Дэниел.
Он с силой вонзил нож в палубу и отпихнул рыбью голову в сторону.
– И что с того?
Я удивилась, заметив в его серых глазах что-то похожее на грусть, сожаление. Под его взглядом мне стало неуютно: будто Дэниел видел меня насквозь.
– Ты ему все объяснила? Рассказала про свою первую дочь? – спросил Дэниел.
– Нет, конечно. Не задавай глупых вопросов.
– Но ты пыталась уговорить его плыть в Долину, верно? За этим и пошла к нему?
– А еще он мне нравится, – ответила я, надеясь хоть так заткнуть ему рот.
Лицо Дэниела исказилось, будто я его ударила. Он резко вспорол брюхо ваху, выдернул кишки и швырнул в ведро. До нас донеслись веселые голоса и смех Бехира и Абрана.
– Знаешь, о ком ты ни разу не говорила? – спросил Дэниел.
– О ком?
– О своем муже, Джейкобе. Ты рассказываешь о Роу, а о нем говорить отказываешься.
Дэниел уставился на меня, ожидая моей реакции. Я небрежно пожала плечами, но при упоминании его имени меня будто обдало жаркой волной. В ушах зашумело. Судя по тому, что сказал тот пират из Потерянных монахов, Джейкоба нет в живых, но почему-то поверить в это трудно. Куда бы я ни шла, такое ощущение, будто он всегда рядом. Ни дать ни взять привидение. До встречи с пиратом я иногда желала Джейкобу смерти, а иногда жаждала снова быть с ним. Я устала от одиночества и хотела оказаться рядом с тем, кого хорошо знаю.
– Ты не задумывалась, почему он так поступил? Это произошло внезапно или ты ожидала чего-то подобного? – спросил Дэниел.
– Нет, не задумывалась, – соврала я.
Мой голос был холоден, как сталь. Я крепче стиснула рукоятку ножа.
– Я не в том смысле…
– Нет, в том, – парировала я и сглотнула ком в горле. – Намекаешь, что Джейкоб сбежал, потому что я чудовище и со мной невозможно жить. Думаешь, я должна была это предвидеть. Хочешь сказать, я сама виновата, что Роу…
Мой голос дрогнул. На глаза наворачивались слезы. Я торопливо прикусила язык и яростно заморгала. Дэниел протянул ко мне руку, но я оттолкнула ее.
– Не трогай меня! – прошипела я.
– Я просто хотел понять… хотел понять, как все было… каково тебе пришлось… – Дэниел отвел глаза.
Он умолк в нерешительности. Я окинула его настороженным взглядом.
– Нет, ничего такого я не ожидала, – ответила я. – Вообразить не могла. И – да, я много раз ломала голову, почему Джейкоб сбежал и увез Роу. Наверное, решил, что я стану обузой. Моя беременность его с самого начала пугала.
– Я не хотел… – начал было Дэниел.
– Нет, хотел. Не заставляй меня говорить о Джейкобе. Не лезь не в свое дело. Я была о тебе лучшего мнения!
Лицо Дэниела залила краска стыда. Он опустил взгляд на лежавшую перед ним рыбу. Ее тусклый глаз уставился на него в ответ. Чешуя блестела на солнце. Дэниел взял тряпку и вытер с рук кровь:
– Ты права. Извини. Знаю, каково это, когда хочется изменить то, что уже случилось.
Я усомнилась было в его правдивости, но когда Дэниел поднял голову и наши глаза встретились, я поняла: он говорит искренне. Взгляд Дэниела одновременно и спокоен, и ласков. Казалось, он протягивал мне руку дружбы. А еще я прочла в его взгляде раскаяние, но неполное, частичное. Так бывает, когда тебе стыдно за то, что ты делаешь, но не настолько, чтобы это прекратить.
Я коротко кивнула и опять склонилась над рыбой. Я чувствовала себя не в своей тарелке, словно Дэниел видел меня насквозь. Будто я шла по улице голая и никак не могла найти, где бы укрыться. Мы молча продолжили работу.
Иногда мне казалось, что я хорошо знаю Дэниела. Но порой чувствовала: он вроде бы рядом, но при этом далеко-далеко. Дэниел что-то от меня скрывал. Не хотел открыться. Показывал только часть себя. Мы будто танцевали: я шагну ближе, он отступит на шаг.
