Вопросы, которые интересовали Дэниела, я много раз задавала себе. В первые годы на воде я постоянно гадала, почему Джейкоб уплыл и отнял у меня Роу. Годами винила себя. Видимо, я его как-то оттолкнула. Отвратила от себя.
Но прошли годы, и передо мной сложилась новая картина. Я вспомнила другие исчезновения Джейкоба: короткие, временные. За годы нашей совместной жизни их накопилось немало. Когда Роу только родилась, она часами кричала от мучивших ее колик. Тогда Джейкоб сбегал из дома на несколько дней подряд. Ночевал у друзей, предоставив мне одной заниматься дочерью. В нашем доме даже речи не заходило о том, чтобы вставать к ребенку по очереди. Очередь Джейкоба не наступала никогда. Он был обаятельным, веселым, но, как только начинались проблемы, всегда пропадал. Исчезновения вошли у него в привычку. А бегство во время потопа просто стало кульминацией, вот и все.
Порой Джейкоб был способен на благородные поступки, редкие по великодушию, но слабость и желание любой ценой сбежать от трудностей делали его беспощадным. Джейкоб умел говорить красивые речи, но его дела расходились со словами. Выудив все это из памяти, я стала винить Джейкоба, и только его.
Я не сказала Дэниелу, что Джейкоб один раз звал меня уплыть с ним. Сообщали, что на нас надвигается вода. Джейкоб нервничал все больше и больше. Не верил, что лодка, которую строил дед, сможет вместить нас всех – или что дед закончит ее в срок.
Я была в огороде. Пропалывала овощные грядки. Выдернула одуванчик и бросила в ведро.
Джейкоб поглядел на дом напротив и поморщился. Все окна были заколочены изнутри. Стоило пройти мимо, и в нос сразу ударял запах разложения. Сосед не выходил на улицу уже несколько месяцев. Мы не знали, жив ли он там.
– Нужно уплыть пораньше, – проговорил Джейкоб.
Я встала и стряхнула со штанов землю.
– Как это – пораньше? – спросила я.
– Дэвис говорит, вода может прорвать дамбу. И вообще, лодка твоего деда нас всех не выдержит.
Я сердито глянула на него. Джейкоб и дед с самого начала не ладили.
– У Дэвиса есть моторная лодка. Уговариваю его, чтобы взял нас с собой. Давай уплывем с ним и его семьей.
– Мы все?
– Твои мать и дед пусть плывут в лодке, которую он строит. Они нас быстро догонят. Эта посудина только для двоих и годится.
Едва удержалась, чтобы не послать Джейкоба далеко и надолго. Я уже была вымотана до предела, пытаясь подготовиться к отплытию. Только мне его сомнений не хватало!
– Без мамы и деда не поплыву, – возразила я. – Мы семья. Будем держаться вместе.
Джейкоб вздохнул и поднял взгляд на чердачное окно. Там дед склонился над лодкой. На тротуаре рядом с тем местом, где я стояла, из трещин в цементе медленно вытекала вода, собираясь в лужи. Земля была настолько пропитана водой, что она прорывалась отовсюду.
– Майра, ты меня не слушаешь.
– Да, ты прав. Не слушаю. Ты бы лучше помог, а не предлагал всякие глупости. Нам не мешало бы пополнить запасы продовольствия. Ты уже несколько дней не охотился.
Джейкоб попятился, качая головой. Я искренне не понимала, почему он не может просто помочь нам. Он всегда топтался с краю, будто не принадлежал к нашей семье. Не был одним из нас. Но мне и в голову не приходило, что он может просто взять и сбежать. Разве я не нужна ему?
Я так старательно прятала в глубине души ненависть к Джейкобу, что она накапливалась там, и порой я с трудом ее сдерживала: казалось, вот-вот прорвется наружу. Когда он уплыл, я цеплялась за борт, подобно Седне, а он отрезал мне все пальцы и спокойно смотрел, как я погружалась в водяную могилу. Какая-то часть меня мечтала подняться из глубины и утянуть его за собой на дно.
Не хочется в этом признаваться, но я была даже разочарована, когда узнала, что Джейкоба нет в живых. Я хотела снова с ним встретиться. Жаждала этого. И только в тот момент осознала насколько.
Но зачем мне с ним встречаться? Чтобы потребовать объяснений? Чтобы отомстить?
После того как я убила того пирата, иногда воображала, что у моих ног валяется не его тело, а тело Джейкоба. Пыталась представить, что бы я чувствовала, совершив такое. Но чувств не было. Только пустота.
Ненависть по-прежнему билась в моей груди, как второе сердце. Встреть я Джейкоба, смогла бы хладнокровно с ним расправиться? А главное – захотела бы?
Возможно, под гневом и болью в моей душе скрывается что-то еще. Кроме мести и прощения, существует третий путь. Он смутно брезжит в моем подсознании, ожидая, когда осмелюсь дать ему имя.
Теперь я понимаю: я бы не испытывала к Джейкобу такой ненависти, если бы в моей душе не осталось ни капли любви к нему.
Глава 22
С тех пор я еще не один раз прокрадывалась по темному коридору в каюту Абрана. Так прошло три недели. Я отдавала себе отчет, что скоро придется положить конец этим ночным свиданиям. Абран слишком серьезно настроен. Постоянно говорит «мы», «наше». Нужно убедить его плыть в Долину, пока еще не поздно, однако настаивать нельзя. Человеку вроде Абрана обязательно надо думать, что он принял решение сам.
В те ночи Абран любил рассказывать мне о своем прошлом. Я лежала рядом, полусонная, а он касался губами моих волос и говорил о местах, где побывал, и давних знакомых. Абран редко задавал вопросы о моей жизни, а сама я предпочитала отмалчиваться. Через некоторое время у меня создалось впечатление, что Абран не столько рассказывает истории, сколько исповедуется. Он должен поведать все до мельчайших подробностей, добраться до самых темных уголков своей совести.
Однажды ночью мы лежали голые, слегка прикрывшись стеганым одеялом. Игра света и тени на стенах каюты напоминала морские волны. Абран рассуждал о будущей коммуне и разделении труда.
– Почему ты пообещал брату, что создашь коммуну? – спросила я.
Абран примолк. Я повернулась к нему. Он посмотрел на меня с легкой опаской, потом поцеловал в лоб. Я убрала пряди темных волос с его лица.
– Джонаса, моего брата, мучило чувство вины, – произнес Абран. – Вместе мы совершили немало дурных поступков. Он хотел построить островок благополучия. Место, где хочется жить.
Я вспомнила человека, которого убила. Как страшно дергалось его тело, как кровь хлестала из раны… Иногда по ночам я лежала без сна и думала об этом пирате. Интересно, кем он был до потопа? Наверное, если бы я встретила его на улице, то не обратила бы внимания. Посмотрела бы как на соседа, мимо которого проходишь с пакетами продуктов. Ну скажет он тебе «здравствуйте» и пойдет дальше под сенью деревьев, шурша упавшими листьями.
– Дурных поступков? Каких? – спросила я.
Абран раскладывал мои волосы на подушке веером. Когда-то шелковистые, от морской соли, ветра и солнца они сделались грубыми.
– Связались не с теми людьми. Но потом мы от них отделались.
