Дэниел наблюдал за птицей, летевшей между деревьями. Он явно что-то обдумывал. На скулах заиграли желваки. Я коснулась его локтя.
– Ну так что – ты со мной? – спросила я.
Дэниел поглядел на меня. Серые глаза полны нежности и задумчивы, будто Дэниел припоминал что-то давно забытое. А потом выражение его лица неуловимым образом изменилось. Будто занавес отдернули. Дэниел шагнул ко мне и взял меня за руку. В первый раз в этом густом влажном воздухе мне стало легко дышать. Я набрала полную грудь воздуха, потом выдохнула его наружу.
– Я ведь обещал, что помогу тебе вернуть дочь, – произнес Дэниел. – А раз обещал, значит никуда не убегу.
Глава 28
Когда я возвращалась в деревню, уже начало темнеть. Мне надо было выпить, и я зашла в салун, притулившийся к горному склону рядом с гаванью.
У пристани на якоре стоял большой корабль. Мужчины шли по пристани, толкая перед собой нескольких девушек. Одной, с заметно округлившимся животом, на вид не было и четырнадцати. Волосы подстрижены коротко, на виске клеймо – буква «Т». Ожог свежий: весь в пузырях, розовый и такой яркий, что сразу бросается в глаза даже в сумерках. Девочка глянула на меня, но быстро отвела взгляд.
– Шевелитесь! – рявкнул один из мужчин, стегая девушек по ногам ремнем.
Я поспешила дальше. Прошла вдоль скалы по дороге к морю, повернула. А вот и салун. Над ним вверх по склону взбирались хижины и палатки. В некоторых горели фонари. До берега доносился гул голосов. Люди завершали дневные дела и готовились ко сну.
Я проскользнула в салун, сразу направилась к барной стойке и опрокинула стакан виски. Все маленькое помещение заволакивал дым, сквозь эту завесу пробивалось тусклое сияние фонарей и свечей. Сквозь зазоры между досками стен тут и там виднелось вечернее небо.
Кто-то дотронулся до моего плеча. Я обернулась. За моей спиной стоял Бехир.
– Ты белая, как простыня, – сказал он.
Я покачала головой и рассказала, что видела в гавани. Бывает, в качестве уплаты долга пираты берут в плен членов семей должников или их самих. Это обычное дело, но сама работорговля чаще всего происходит в укромных бухтах вдали от портов.
– В Уортоне теперь пиратская база, – кивнул Бехир. – Здешние жители платят пошлину даже за выход в прибрежные воды. Рыбаки весь вечер жаловались. – Он указал на компанию темнокожих мужчин за столиком рядом с нами.
– Чья тут база? – спросила я.
– Потерянных монахов, – пожал плечами Бехир. – Карибское море – их территория. У них тут чего только нет: и базы, и колонии. Местные только и говорят про налоги, публичные телесные наказания и работорговлю. – Бехир вздохнул. Его юное лицо исказила гримаса тревоги. – Как же я все-таки рад, что мы не будем основывать коммуну возле какого-нибудь из здешних портов! Мама только этого и хотела, но я ей с самого начала говорил: с этими портами никогда не знаешь, чего ждать. А вдруг, пока мы плаваем, его уже пираты к рукам прибрали? Мы ведь, пока на берег не высадились, даже не подозревали, что в Уортоне Потерянные монахи.
Тут мне стало не по себе. Едва не призналась, что Долину тоже колонизировали. Но вместо этого заказала еще виски и залпом опрокинула стакан. Алкоголь обжег горло, отвлекая от посторонних мыслей. Мы оба некоторое время молчали. Я наблюдала, как темнеет небо в зазорах между досками. Бехир внимательно слушал рыбаков, сидевших за нами. Я их языка не понимала.
– На каком они говорят?
– На хинди, – ответил Бехир. – Мама настояла, чтобы я выучил. Сказала, пригодится. – Бехир закатил глаза. – Мама всегда права. – Парень наклонился ко мне и зашептал: – Видела здоровенные дома возле гавани? В одном из них жил дальний родственник семьи, от которой и пошло племя Потерянных монахов. Кажется, он до потопа брокером был. Короче говоря, местные власти заключили с пиратами договор. Потерянные монахи могут держать тут базу, если будут делиться с ними награбленным. Надо же городу как-то подниматься. А еще Потерянные монахи бесплатно защищают Уортон от других пиратских племен.
Бехир помолчал и внимательно прислушался к разговору мужчин.
– Правительственные чиновники сохранили свои посты и остались у власти, – продолжил он. – Похоже, у них тут что-то вроде демократии: каждый год проходит голосование. Но подкуп – обычное дело.
Я покачала головой. Мы опять притихли. Лишь молча крутили стаканы со своими напитками. Две женщины рядом с нами спорили о потопе.
– Он нас пощадил. Мы ведь уцелели, – говорила одна.
– А мог всех нас погубить, – возражала вторая.
– Потоп уничтожил все, чтобы мы вместо старого создали новое.
– Мы не создаем новое, мы вымираем.
– Бог нам поможет.
– Если и есть на свете Бог, то у него свои представления о том, что хорошо, а что плохо, – не такие, как у нас.
Бехир тоже слушал этот спор. Он все вращал кругами стакан на барной стойке. Какой же он все-таки еще молоденький. Я хотела его подбодрить, но не знала как.
– Помнишь ту птицу? – спросил Бехир, выводя меня из раздумий.
– Какую?
– Ту, которую пираты выпустили из клетки у себя на корабле.
Я кивнула.
– Я потом спросил у Абрана, зачем они это сделали. Абран объяснил, что теперь пираты используют почтовых голубей. Так они сообщают остальным на других кораблях и в портах, что захватили добычу.
Меня будто волной ударило. Я покачнулась на табурете. Значит, охранники в Долине смогут позвать на помощь других пиратов, прежде чем мы их всех перебьем? И Потерянные монахи вернутся быстрее, чем мы успеем подготовиться к обороне?
Бехир вздохнул и продолжил:
– Голубей учат летать от одного корабля пиратской флотилии к другому. Абран сказал, когда птицы прилетают к кораблю, который во флотилию не входит, их сбивают пулями, потому что на борт голуби садиться отказываются. Не узнают судно и не знают, что делать. У пиратов это называется «кинуть письмецо».
Бехир помолчал. Потер большим пальцем стекло стакана.
– Раз пираты нашли способ передавать друг другу сообщения, прятаться от них будет гораздо труднее…
Голос у Бехира дрожал. Я взяла его за руку.
– А нам и не надо от них прятаться, – сказала я, пытаясь выкинуть из головы собственные страхи.
Набрала полную грудь воздуха и изобразила невозмутимое выражение лица человека, у которого все под контролем. Я им часто пользуюсь, когда нужно успокоить Перл. Я сжала руку Бехира, потом отпустила.
– Зачем нам прятаться? Укрепим Долину так, что никто не сунется.
Как ни странно, я сама себе поверила. Ясно представила, как мы, все вместе, что-то строим, создаем. Фантазии Абрана оказались заразительны. Думала, я не настолько наивна, чтобы увлечься всеми этими идеалистическими планами. Но вот я уже мечтаю о том же, о чем и Абран.
