Две женщины принесли деревянную лестницу с загнутыми краями. Ясно: абордажный трап. По таким же раньше взбирались на крепостные стены, только у нас вместо стены планшир. Значит, вот каков их план: закинуть крюк и перебраться к нам на борт.
Мои вдохи стали быстрыми и короткими. Ладони взмокли от пота. Голубь, летевший почти с той же скоростью, что и корабль «Черной лилии», уже настиг нас. Его оперение такое светлое, что слилось с небом. Я оглянулась на наш корабль. Над самодельной трубой кают-компании поднимались клубы дыма.
– Марджан! – позвала я.
Меня пугал не пожар на палубе. Такие возгорания легко потушить. Я боялась, что загорятся паруса. Ветер подхватит пламя, и оно устремится вниз, к палубе, как по фитилю.
Марджан выбежала из кают-компании. Я указала на дым. Мы обе кинулись к ведрам, привязанным к корме, перебросили их через борт «Седны». Набрав воды, втащили на палубу за тросы, привязанные к ручкам. Мы выплескивали соленую воду в опустевший бак для пресной воды. Там она пенилась и закручивалась маленькими водоворотами. Когда опрокинула в бак четвертое ведро, Абран поймал меня за руку.
– Майра, если я не…
Я покачала головой и попыталась высвободиться, но его пальцы еще крепче стиснули мою руку.
– Постарайся исполнить обещание, которое я дал брату. Доведи мое дело до конца, – попросил Абран.
Глаза красные, под ними набухли дряблые мешки. Такое чувство, будто Абран месяц не спал. Кожа мертвенно-бледная.
Я коснулась рукой его щеки.
– У нас одна и та же цель, – ответила я.
Обрести дом. Место, где нас ждет то, ради чего захочется там остаться. Только сейчас я поняла, что с самого начала стремилась именно к этому. Финалом моих странствий будет не спасение Роу, а обретение домашнего очага для всех нас.
Абран кивнул. Взял мое лицо в ладони и поцеловал меня в лоб.
За его спиной висело каноэ, прицепленное к западной стене кают-компании. Помещаются туда не больше четырех человек за раз, поэтому к берегу на нем плавали по очереди. Нет, на каноэ от пиратов не сбежишь. Даже если бы мы все могли в него втиснуться, корабль «Черной лилии» сразу бы нас догнал.
Раздался один-единственный выстрел. Я вздрогнула. В нескольких футах от нас на палубу рухнул мертвый голубь. Дерево палубы быстро впитало брызги крови.
К ноге птицы был привязан свернутый в трубочку лист бумаги. Я присела на корточки перед голубем и отвязала послание. Вся команда сгрудилась за моей спиной.
Стоило прочесть текст, и сердце ухнуло вниз.
– «У вас на борту наш человек. Передайте его нам», – прочитала я вслух.
Конечно, пираты имели в виду Абрана, но Джексон не остановится, пока не доберется до Дэниела.
– Поплыву к ним, – произнес Дэниел.
Он подошел к каноэ и стал отвязывать конец.
– Дэниел, стой! Им нужен не ты! – прокричала я.
Сердце заколотилось, как бешеное. Вены будто сковало льдом.
Роу совсем близко. Я уже вижу Долину. После стольких лет до моей дочери рукой подать. Я проделала слишком долгий путь, чтобы сейчас нас потопили вражеские пушки. А в трюме прячется Перл… В горле пересохло так, что не получалось сглотнуть. Я представила, как посылаю Абрана на верную гибель. Вот он садится в каноэ и плывет по ледяному морю.
От этой картины закружилась голова. Мысли путались и беспорядочно сталкивались. Есть черта, которую нельзя переступать ни при каких обстоятельствах, и Джейкоб в свое время показал мне, где она пролегает. Помню, как он предложил мне бросить маму и деда и уплыть с ним пораньше, пока вода не пришла в Небраску.
Сейчас я чувствовала то же самое – тугой узел внутри, чувство протеста, поднимающееся в груди. Потеряв маму и деда, я была уверена, что нет и не будет больше людей, ради которых я рискну собственной безопасностью. Но сейчас мне не давала покоя точно такая же иррациональная преданность. Та же открытость и ранимость. То же непреклонное стремление защищаться до конца. Нет, своих людей мы пиратам не выдадим. Я по-прежнему полна решимости спасти Роу, и я это сделаю. Но если, чтобы до нее добраться, придется прорываться через пиратов, я готова.
Члены команды переглядывались. Я старалась не смотреть на Абрана.
– Выходит, кто-то из нас – пират? – подозрительно прищурившись, спросил Уэйн.
– Бывший пират, – поправила я. – Никого выдавать не будем. Они нападут, даже если получат свое.
Дэниел снова принялся отвязывать каноэ.
– «Черная лилия» висит у нас на хвосте. От погони не уйти. Я сам им сдамся. С меня все началось, на мне все и закончится.
Члены команды растерянно переглянулись.
– О чем это он?! – рявкнул Уэйн.
– Ты тут вообще ни при чем! – сердито бросила я Дэниелу.
– Решать не тебе, – возразил мне Уэйн. – Абран, как ты думаешь…
Тут Абран сорвал с шеи платок, выставляя напоказ шрамы.
– Я служил «Черной лилии»! – объявил он, указывая на ожоги.
Все потрясенно уставились на своего капитана. Но стоицизма Абрана хватило ненадолго. Его лицо исказила гримаса страха и боли.
– Значит, все это время… – с угрозой в голосе начал Уэйн.
Джесса скрестила руки на груди и отступила на шаг, не сводя испытующего взгляда с Абрана. Марджан как будто вовсе не удивилась, а Томас потер рукой лицо. Все умолкли, каждый ушел в себя.
«Сейчас не время для разобщенности», – пронеслось у меня в голове. Я всю жизнь сторонилась людей. Но сегодня нам надо держаться вместе.
– С этим потом разберемся. А сейчас поплыли дальше. Корабль «Черной лилии» большой, через льды не пройдет, – объявила я с уверенностью, которой не ощущала.
На лице Абрана, будто маска, застыло печальное, приговоренное выражение.
– Нам от них не уйти, Майра, – тихо возразил он.
– Если Абран сдастся, может, нас оставят в покое, – выговорила Джесса тонким, испуганным голосом.
Абран кивнул и зашагал через наши ряды к каноэ. Нет, не допущу, чтобы его тело болталось на носу корабля «Черной лилии». Я видела Абрана будто сквозь темный туннель.
– Нет! – взревела я и толкнула его с такой силой, что Абран полетел на палубу.
Я развернулась к команде и вскинула крепко стиснутые кулаки. Все попятились. Я увидела себя их глазами. Во взглядах опаска, испуг. Так же смотрят на собаку с оскаленными клыками и вздыбленной шерстью. Должно быть, я похожа на одержимую.
– Своих не сдаем, – тихо произнесла я.
Члены команды опять обменялись взглядами. Марджан кивнула.
– Схожу за флагом, – проговорила я.
Из кают-компании Марджан вернулась с оранжевым флагом. Оранжевый значит отказ в просьбе. Теперь мы не «Седна». Мы – воплощенный вызов. Оранжевый – цвет неба перед наступлением темноты.
