Внимательность – одна из форм медитации, которые практикуются в ходе ежедневной рутины. Она улучшает контроль над умом, помогает корректировать врожденные склонности и воспитывать новые. Так поступал Будда, сознательно направляя вредные эмоции (жадность, похоть, зависть) в доброе русло.
Подобно тому как музыканты отлаживают инструменты, а наездник знакомится с лошадью, на которой ездит, мы учимся использовать умственные энергии позитивно и продуктивно. Это не медитация для уединения и одиночества. Здесь мы наблюдаем собственное поведение, будучи вовлечены в обычный жизненный процесс, чтобы лучше понять, как мы взаимодействуем с людьми, что сердит и огорчает нас, как анализировать свой опыт и обращать внимание на настоящий момент. Не надо заниматься болезненным и въедливым самокопанием или агрессивно подавлять негативные чувства. Цель внимательности – направлять чувства в более творческое русло.
Здесь мы используем свой новый аналитический мозг, чтобы слегка отстраниться и осознать инстинктивные и автоматические умственные процессы старого мозга. По-тибетски медитация называется «гом» («знакомство»). Скажем, внимательность дает нам лучшее знакомство с четырьмя «f», причиняющими столько страданий. Мы осознаем, как внезапно возникают эти импульсы в ответ на определенные факторы: мы вдруг начинаем гневаться или бояться, в нас просыпаются жадность, стяжательство, похоть, а мир и доброжелательность в один миг улетучиваются. Не стоит чрезмерно лить слезы по поводу собственной испорченности: природа есть природа, и в нас действуют инстинкты. Однако следует учиться отстраняться от этих чувств: «Это не мое. Это не то, что я есть. Это не мое “я”». Не ждите немедленных результатов: в одночасье такие перемены не случаются.
Следует внимательно отмечать, как первобытные эмоции делают нас несчастными. Когда мы поглощены гневом, ненавистью, завистью, возмущением или отвращением, – обратите внимание! – горизонты сужаются, а творческие способности уменьшаются. Например, если я киплю от возмущения, я не могу нормально работать. Охваченные подобными чувствами, мы способны забыть обо всем на свете: на первом плане – мы и только мы. Обычно мы полагаем, что источником нашего страдания являются другие люди, но если соблюдать внимательность, становится ясно: подлинная причина страдания – сидящий в нас гнев. Когда мы негодуем, то часто преувеличиваем недостатки человека; когда мы горим желанием, преувеличиваем его красоту и достоинства (хотя в глубине души можем осознавать, что обманываем себя).
Не стоит чрезмерно лить слезы по поводу собственной испорченности: природа есть природа, и в нас действуют инстинкты
Аналогичным образом обстоит дело с хватательным инстинктом: он ненасытен. Заметьте: как только наше желание удовлетворяется, мы почти сразу начинаем хотеть чего-то еще. Если объект желаний разочаровывает, у нас портится настроение. Да и вообще, ничто не длится долго. Раздражение, идея или фантазия, которые еще секунду назад поглощали все наше существо, быстро проходят, вскоре нас отвлекает неожиданный звук, или концентрацию нарушает внезапное падение температуры. Мы, люди, редко сидим абсолютно спокойно, все время меняем позу, даже во сне. Нам вдруг приходит в голову пойти в соседнюю комнату, заварить чай или поговорить с кем-нибудь. Сейчас мы кипятимся из-за бестолковости коллеги, а через минуту нас переполняют мечты о летнем отпуске. Фиксируя внимание на собственной переменчивости, вы увидите, как мало-помалу начинаете спокойнее воспринимать свои мнения и желания. В самом деле: нельзя даже сказать, что вы заботитесь о себе, поскольку через несколько минут вас поглотит что-то еще.
Спокойная и бесстрастная оценка своего поведения помогает нам четче осознать: наши суждения слишком часто носят предубежденный характер и зависят от преходящего настроения, а бесконечная поглощенность собой создает конфликт между нами и людьми, которые становятся у нас на пути. Мы увидим, сколь легко и бездумно мы причиняем боль людям; как нетерпеливо вздыхаем из-за малейшего неудобства, гримасничаем в ответ на медлительность кассирши и презрительно кривимся в ответ на замечание, которое считаем глупым. Однако мы также увидим, как неприятно нам самим, когда подобным образом ведут себя с нами! А если кто-то совершает по отношению к нам добрый или полезный поступок, настроение улучшается мгновенно.
Видя, что причины столь многого человеческого страдания лежат в нас самих, мы чувствуем, что нам надо меняться. Мы также понимаем, что мы счастливее, когда находимся в мирном, а не гневном или беспокойном, настроении. Подобно Будде, мы можем культивировать эти позитивные эмоции, отмечая, например, что, совершив хороший поступок, мы и сами чувствуем себя лучше. Внимательность не должна делать нас тревожными. Вместо того чтобы бояться за завтрашний день или мечтать вернуться в прошлое, лучше поучиться жить более полно в настоящем. Вместо того чтобы позволять воспоминаниям портить себе настроение, лучше поучиться ценить простые удовольствия: закат солнца, яблоко, шутку.
Внимательность должна войти в привычку, однако она не является самоцелью. Она должна естественным образом переходить в действие. Через несколько дней ее можно совмещать со следующим шагом.
Основные мысли
Наша испорченность
Не стоит лить слезы: природа есть природа, и в нас действуют инстинкты.
Борьба с первобытными эмоциями
Гнев, ненависть, зависть, возмущение делают нас несчастными. Внимание к ним уменьшит их негативный эффект на вашу личность.
Простые удовольствия
Вместо того чтобы губить себя тревогами и грезами о будущем, воспоминаниями об ушедшем, научитесь жить с простыми удовольствиями настоящего, доступными каждому.
Шаг шестой
Действуйте
По прибытии в Дом Учения я, начинающая монахиня, обнаружила, что моя новая настоятельница умирает от рака. Мне было лет двадцать. Позади осталась постылая муштра новициата, и я горела желанием вступить в новый этап жизни, но уже тогда меня посещали разного рода сомнения. В это трудное время мне очень повезло с настоятельницей. А ей какая нелегкая выпала жизнь! Некогда она была директором школы, причем с видами на будущее, однако в возрасте тридцати лет неожиданно оглохла и вынуждена была оставить преподавание. Ее послали работать в прачечную, где она провела несколько десятилетий, складывая полотенца и штопая простыни. Многих людей озлобил бы такой поворот судьбы, но не ее. Эта женщина была одной из добрейших среди людей, которых я когда-либо знала. В ней не было ничего сентиментального: могла и прикрикнуть. Да и вообще в ней была какая-то чудинка, которая мешала возводить ее на пьедестал. Однажды ей пришло в голову, что сад находится в плохом состоянии. И вот, она нас погнала под проливной дождь – в рясах, с покрывалами и четками – пропалывать цветочные грядки, да еще и стучала по стеклу, чтобы мы работали энергичнее! Тем не менее, хотя ее саму не оставляли боли, она была в ужасе, когда узнала, что у меня случаются все более частые приступы тошноты и кровотечения из носа. «Что же ты мне сразу не сказала?» – горестно воскликнула она. Ее здоровье все больше ухудшалось, но она занималась со мной логикой и была в восторге, когда меня хвалили преподаватели, готовившие меня к экзаменам в Оксфордский университет.
