И мы не просто говорим здесь о факте, что культура может зайти слишком далеко и начать подавлять природу; мы не говорим о том факте, что разум может вытеснять импульсивные влечения тела, — мы уже признали, что все это вполне верные наблюдения. Возражение со стороны романтизма имеет гораздо более далекоидущие последствия и выражено в более сильной форме. Что-то в культуре самой по себе непременно является нарушением природы, и, поскольку природа — это единственная духовная реальность, что-то в культуре как таковой антидуховно. Культура на самом деле является первородным Преступлением против первичного Рая природной свободы и духовного изобилия.
Это «духовное озарение» является центральным для большинства движений экоромантизма — как прошлого, так и настоящего. И все же это «озарение» в действительности нисколько не духовно: это интерпретация, сделанная преимущественно в контексте тайных требований, налагаемых индустриальной матрицей. Это попросту один из множества тайных способов, которыми современная нисшедшая матрица защищается от любой трансценденции, защищается от любой подлинной духовности. Это защитный механизм, используемый мировоззрением, которое желает сохранить беспардонную ложь о том, что реальна только лишь природа. И посему ей приходится представлять эту природу как Дух, и ей приходится представлять все, что отклоняется от природы, как дьявола.
И этим «озарением» было положено начало крайне влиятельным движениям «возврата к природе», «благородных дикарей», «потерянного Рая», первичного Эдема, который, дескать, был нарушен и искажен ужасающим Преступлением Культуры.
Чтобы обрести более чистую реальность, более истинное «я», более подлинные чувства и более справедливое сообщество, подразумевается, что мы должны вернуться назад, в то, что предшествовало Преступлению Культуры, и заново открыть свое историческое прошлое, в котором это Преступление еще не было совершено. И когда мы обнаружим этот потерянный Рай, мы должны на уровне социально-политической программы провозгласить его Землей Обетованной, вернувшись к изначальному, первичному и неиспорченному способу жизни (или же вернув его в мир современности).
Вот тут-то и начинается ретроромантическое падение.
Потерянный Рай
В.: Это падение, похоже, проявляется во многих сферах — от первоначального романтизма до множества современных экофилософских построений.
К. У.: Что ж, довольно просто проследить, каким образом это все началось. Современность (или модерн) смогла впервые в истории дифференцировать Большую тройку; это включало и дифференциацию разума и природы. Но поскольку современность еще не смогла их интегрировать, Большая тройка проявила склонность к впадению в диссоциацию, и именно об этом сторонники романтизма справедливо забили тревогу. Их реакцию можно понять, она была на самом деле весьма благородной, и я убежден, что все мы можем поаплодировать сторонникам романтизма за попытку хоть как-то решить эту проблему.
Поскольку данная диссоциация была настолько тревожной, сторонники романтизма поступили очевидным, но и, как нам теперь стало ясно, наивным образом: они посчитали, что проблема заключалась в самой дифференциации. Мол, мы просто изначально никогда не должны были дифференцировать Большую тройку. Базирующееся на неспособности увидеть, что дифференциация является необходимой прелюдией к интеграции, решение, предложенное романтизмом, состояло в том, чтобы просто вернуться обратно в те дни, что предшествовали дифференциации. Предшествовали не диссоциации, что было бы верным шагом, а самой дифференциации как таковой! Последнее уже было впадением в регрессию. Они посчитали возвращение к состоянию желудя единственным способом исцелить проблемы дуба!
И единственный способ достичь этого — вернуться к старым добрым денькам, когда культура и природа не были дифференцированы, — назад, к человеческому аналогу состояния желудя, назад, во время, предшествовавшее этому ужасающему Преступлению, совершенному человечеством против природы. Как следствие, история изображалась как последовательность ужасающих ошибок, все более и более отдалявших человечество от изначального невинного состояния, в котором разум и природа были «едины». Как удобно для их рассуждений было то, что они упустили из виду следующий факт: в этом изначальном «невинном состоянии» не наблюдалось каких-либо бедствий современности именно по той причине, что в нем не было и его благ. В глазах романтизма дуб каким-то образом стал ужасающим нарушением состояния желудя, а задача человечества должна видеться в том, чтобы заново открыть свою «желудевость» и вернуться в нее.
В.: Тогда как на самом деле решением должно быть…
К. У.: Наверное, все мы можем согласиться, что типичная, или конвенциональная, культура часто не отягощена подлинной духовностью в сколь-нибудь значительной мере. Но исцеление состоит в переходе к постконвенциональности, а не доконвенциональности. Исцеление состоит в том, чтобы стать постконвенциональными в Духе, а не доконвенциональными в природе. Дух превосходит и включает и культуру, и природу, таким образом интегрируя и объединяя их обе в себе.
Но если вы рекомендуете вернуться к доконвенциональному состоянию, назад, к «желудевости», назад, к изначальному «невинному» состоянию природы, то в таком случае вы не интегрировали происшедшей дифференциации, а просто на корню ее обрубили, регрессировав к моменту, предшествовавшему ее возникновению. Вы рекомендуете магическое слияние или мифическое погружение, лицемерно воспользовавшись благами и свободами, полученными благодаря современности, между тем нескончаемо жалуясь на то, какой же гнилой она является.
Это не надлогический Дух. И, безусловно, это не вселяющая ужас диалогическая культура. Это просто-напросто чисто монологическая природа, которую, прибегнув к своему трусливому двойственному определению, я теперь провозглашаю Духом или Природой. Я уберусь подальше от Преступления Культуры. Я вернусь в потерянный Рай. Я обнаружу в себе благородного дикаря. Я открою первозданный Эдем, в котором никакая из дифференциаций современности не заразила меня вирусом необходимости выбирать между своим эго и реальностью в целом. И тогда я вынесу современности приговор-проклятие: я обрел потерянный Рай, который будет Землей Обетованной, если только современность ко мне прислушается и вернется к немой и бессловесной природе.
И в этой регрессии от ноосферы к биосфере вы и вправду освободились от катастроф современности — через освобождение себя от ее благ и требований. Вы подавление «исцелили» регрессией.
В.: Но мы можем испытать сильные духовные переживания, находясь на лоне природы. Такое очень часто происходит. И я думаю, что именно это подразумевали сторонники романтизма под Духом.
К. У.: Да, и вправду, это возможно, но источник этих духовных чувств лежит не в природе как таковой. Вы можете часами взирать на закат и неожиданно исчезнуть в Мировой душе и почувствовать себя в единстве с природой. Это все хорошо и прекрасно. Но природа не является источником этой интуиции. Черви, крысы, лисы и куницы не взирают часами на закат, дивясь его природе и трансцендируя себя в этом освобождении, даже несмотря на то, что их органы чувств во многих случаях намного острее наших и они видят природу намного яснее, чем мы! Нет, природа не является источником этой Красоты; природа — ее пункт назначения. Источник же — трансцендентальный Дух, лучезарным выражением которого является природа.
