К. У.: Да уж, гигантище… и все же я считал идеи, которые в ней излагаю, очень важными (по крайней мере, так мне казалось). Я хотел предложить более доступный их вариант, так что сразу же сел за письменный стол и написал «Краткую историю всего» — гораздо более лаконичную, простую и легко читаемую книгу. Но все равно она передает мои основные идеи. На самом деле из более чем тридцати написанных мною книг «Краткая история» стала самым успешным бестселлером.
Л. В.: Это были первые две книги, где ты предложил полноценную версию того, что стало известно как современная интегральная теория (или интегральная метатеория). Теперь это одна из самых широко применяемых философий в современном и постсовременном мире.
К. У.: [смеется] Мне очень повезло. До «Секса, экологии, духовности» я написал около дюжины книг, и, чтобы по сути согласиться с моими тезисами, вам нужно было принять системообразующий духовный взгляд, присущий всем этим книгам (или, по крайней мере, быть с ним в согласии). Но поскольку большинство форм духовности в западном мире носят фундаменталистский характер, или мифико-буквальный, или чем-то похожи на фантазии о Санта-Клаусе, многие люди не особенно желали, чтобы им в глотку запихнули очередное духовное воззрение. Так что неважно, насколько им нравилось многое из того, что я говорил. Они просто не могли проглотить «всю эту духовность».
Но в «Сексе, экологии, духовности» я нашел способ применить интегральное воззрение — всеобъемлющее, или всевключающее, или целостное, холистическое в лучшем смысле — ко всем стадиям развития. И вам больше не нужно изучать духовные стадии или измерения жизни, если вы этого не хотите. Сам я считаю, что духовность очень важна, если к ней правильно подходить. Но в свете этого нового подхода вам уже не нужно включать духовное измерение, чтобы по сути придерживаться интегрального воззрения. Раз уж мы ведем этот диалог в послесловии к книге, я уже могу использовать некоторые из технических терминов интегральной теории, чтобы объяснить, что я имею в виду. Ведь мы исходим из допущения, что читатель уже прочел книгу и овладел соответствующей терминологией.
Итак, каждая из моих более ранних книг — «Спектр сознания», «Никаких границ», «Проект Атман», «Восхождение из Эдема» и т. д. — сосредоточивалась только на одном квадранте (например, «Никаких границ» — на верхне-левом, внутреннем взгляде индивидуума, а «Восхождение из Эдема» — на нижне-левом, внутреннем взгляде коллектива). Но все они включали в себя полный или завершенный спектр сознания — все основные уровни вертикального развития. Таким образом, все они разворачивались, скажем, от дорационального к рациональному и надрациональному, или от подсознания к самосознанию и сверхсознанию, или от доличностного к личностному и надличностному, или от ид к эго и Духу. И вам неизбежно приходилось учитывать весь этот спектр уровней, включая самые верхние (надличностные, трансперсональные, духовные). А многие люди, как я уже упомянул, просто на дух не переносят упоминание чего-либо духовного.
Я много лет изучал все эти уровни развития (холархии или вложенные, гнездовые иерархии), встречающиеся буквально во всех человеческих дисциплинах. Ведь холархии развития есть во всем, от эволюции звездных систем до морального развития, эволюции языка, систем физиологических органов и технико-экономических способов производства, и т. д., и т. п. И меня всегда до глубины души удивлял такой факт: все они очень похожи друг на друга, но не очень-то друг с другом сочетаются. Если взглянуть на физическую эволюцию, то можно увидеть холархии, простирающиеся от кварков и атомов к молекулам, клеткам и целым организмам. Как и в случае любых других холархий, каждый из этих уровней есть целое, становящееся частью большего целого на следующем, более высоком уровне. Так, целый кварк будет частью целого атома; атом — частью целой молекулы; молекула — частью целой клетки и т. д. Каждый из уровней есть то, что Кёстлер называл «холоном» — целостностью, которая оказывается частью еще большей целостности. Вся вселенная построена из холонов, и интегральная теория — по сути своей изучение таковых, где бы они ни возникали.
Но холархии между собой не согласовывались. В качестве примера можно упомянуть холархию развития человеческих мировоззрений, открытую Жаном Гебсером. Он обнаружил, что мировоззрение людей эволюционирует от архаических взглядов к магическим, мифическим, рациональным, плюралистическим и интегральным. Это все еще холархия — ведь каждый из уровней есть часть следующего, более высокого, и он становится все более цельным, объединяющим (как прогрессия от атомов к молекулам и клеткам). При этом ничто здесь не сочетается с эволюционной холархией, скажем, технико-экономических способов производства — эволюционирующих от охоты и собирательства к огородничеству или садоводству, а далее к аграрному, индустриальному и информационному способам производства. В общем, куда ни глянь, я везде обнаруживал холоны, организованные в холархии. И хотя между последними было много сходств, меня раздражало то, что их никак не удавалось друг с другом соотнести. Создавалось впечатление, что эти холархии связаны с какой-то одной важной вещью, но в других смыслах они очень сильно отличались друг от друга. И было совершенно непонятно, что именно здесь происходит.
Л. В.: И, говорят, это почти свело тебя с ума. Я слышала — да и ты подтверждал это, — что ты бился над этой проблемой почти три года. И за все это время ты виделся только с четырьмя людьми. Я знаю, к чему клонится твоя история, и это гениально. Но вначале это было совсем не очевидно.
К. У.: Боже, я расскажу. У меня сложилась репутация отшельника, но на самом деле я не такой. У меня сотни друзей и коллег, с которыми я часто вижусь. Но в те три года я и вправду превратился в отшельника. Роджер Уолш раз в год заезжал ко мне, чтобы проверить, всё ли в порядке. Он доктор медицины и философии. Он измерял мой пульс, чтобы выяснить, жив ли я до сих пор. Но за исключением Роджера и еще нескольких случайных визитеров я больше никого не видел. Чем я занимался? Смотрел на все эти холархии. Я изучал какую-то холархию, взятую из какой-либо дисциплины (это могла быть физика, лингвистика, или карты духовной медитации, или геополитика), и выписывал по одной из таких холархий на большом листе желтой линованной бумаги, вырванном из блокнота. Ну, знаешь эти желтые листы? Я разместил их все на полу своего дома. Там было больше 200 листов, и они покрывали буквально каждый сантиметр моего жилища. Каждый день я ходил по дому, смотрел на эти холархии, а потом читал о каждой из них. Так что я был до краев загружен информацией о них.
Л. В.: А что-то вроде прорыва для тебя, очень кинематографичного, произошло, когда ты сидел, окруженный всеми этими мыслями, работами таких же людей, как и ты, не желая исключать из рассмотрения какие-то идеи просто потому, что они чему-то противоречили, но стремясь найти способ выйти за пределы упрощенных перспектив, чтобы прийти к более сложным.
К. У.: Да, верно. И первый прорыв было довольно просто совершить, но он все равно оказался весьма полезен. Ведь он показал мне, что есть способ согласования всех этих явлений. Сначала я осознал, что примерно половина из этих холархий описывали вещи, которые вы можете увидеть при помощи внешних органов чувств. Они относились к таким областям, как физика, биология, химия, нейрофизиология, системы органов, экологические сети, экономические способы производства, формы технологического развития и т. д. В общем, все то, что может зафиксировать фотоаппарат или видеокамера (то, что я назвал внешней перспективой, или взглядом извне). А другая половина холархий касалась внутренних реалий, которые нельзя увидеть во внешнем мире. Органы чувств не могут их зарегистрировать, их не зафиксируешь при помощи фотоаппарата или видеокамеры. Это такие явления, как внутренние психологические реалии, или сознавание и сознание, или эмоции, например любовь, ненависть, злость и зависть, или такие явления культуры, как мировоззрения, морально-нравственные правила или духовные убеждения и т. д. (в общем, внутренняя перспектива, или взгляд изнутри). Разумеется, большинство дисциплин, убежденных в существовании внешних реалий — областей, которые относились к первой половине изучавшихся мной холархий, — часто постулируют, что внутренние реалии — не реальные: мол, это черные ящики, которые нельзя увидеть с помощью органов чувств, так что наука неспособна с ними соприкоснуться. А следовательно, они не подлинно реальны, не представляют собой настоящее знание.
