Именно поэтому мы ориентируемся в сфере внутреннего мира при помощи правдивости. И да, именно с этим работают все левосторонние психотерапевтические методы. Они работают с обретением более правдивых интерпретаций вашей внутренней глубины.
В.: Различные методы толковательной психотерапии, однако же, имеют различные типы интерпретаций.
К. У.: Что ж, так и есть, и это вопрос для серьезного обсуждения. Быть может, прямо сейчас я мог бы просто сказать, что разные методы толковательной психотерапии различаются преимущественно в той степени, на какую глубину они готовы погрузиться в своих интерпретациях. Верхне-левый квадрант, как мы уже говорили, представляет собой спектр сознания — спектр уровней развития сознавания. И различные методы психотерапии, как правило, подключаются к разным уровням этого спектра и прибегают к предпочитаемому ими уровню в качестве базовой точки отсчета, вокруг которой они выстраивают свои интерпретации.
Как мы имели возможность наблюдать, любая интерпретация зависит от контекста, и различные методы психотерапии имеют свой излюбленный контекст, в рамках которого они предлагают свои толкования. Это не означает того, что они неверны, но лишь то, что мы должны корректно определять их контекст — их любимый уровень. Мы должны верно расположить их интерпретации.
Фрейдисты подчеркивают эмоционально-сексуальный уровень; когнитивные психотерапевты — вербальный; трансперсональные психотерапевты — духовный. Но все они преимущественно выявляют искажения, ложь и самообманы, посредством которых мы прячем правдивые аспекты этих измерений от самих себя. Обманы и искажения, которые затеняют собой наши эмоции, нашу самооценку, нашу духовную природу.
В.: Посему задействующая полный спектр сознания модель будет представлять собой нечто вроде составной истории, включая все различные уровни спектра сознания и терапевтические методы, наиболее эффективные для каждого уровня.
К. У.: Да, такова одна из задач модели полного спектра, и многие исследователи сегодня трудятся над созданием подобной модели (это обсуждается в части 2). Прекрасным введением в это поле деятельности является сборник «Пути за пределы “эго”»
[25], составленный Роджером Уолшем и Фрэнсис Воон.
Но мой основной тезис в отношении этих левосторонних, или толковательных, методов психотерапии состоит в том, что, как только мы распознаем их претензии на исключительность и их одноуровневую частичность, тогда они оказываются способны обучить нас чему-то важному. Все они могут нам что-то поведать о различных слоях самости (сознания), а также о правдивых интерпретациях, которые могут помочь нам соприкоснуться с этими различными измерениями.
Ведь удивительный факт состоит в том, что одна лишь истина не сделает вас свободными. Зато правдивость сделает.
Справедливость
В.: А как насчет нижне-левого квадранта?
К. У.: Ключевая идея заключается в том, что субъективный мир расположен в межсубъективном пространстве, или культурном пространстве, и именно межсубъективное пространство прежде всего позволяет возникать субъективному пространству. Без этого культурного фона мои индивидуальные мысли будут лишены какого-либо смысла. У меня даже не будет инструментов для интерпретации своих собственных мыслей для самого себя. На самом деле у меня даже не будет развитой способности мыслить, я буду «мальчиком-волчонком».
Другими словами, субъективное пространство неотделимо от межсубъективного пространства, и это одно из великих открытий движений постмодерна и пост-Просвещения.
Посему здесь, в нижне-левом квадранте, критерий достоверности базируется не столько на объективной пропозиционной истине и не столько на субъективной правдивости, сколько на межсубъективном соответствии. Культурный фон предоставляет общий контекст, в соотнесении с которым мои собственные мысли и интерпретации смогут обрести смысл. И поэтому критерий достоверности в этом квадранте включает в себя «культурное соответствие» данному фону.
В.: Так в чем же цель этого критерия достоверности, если поточнее? У нас есть объективная истина, есть субъективная правдивость, есть и межсубъективное… Что именно?
К. У.: Цель здесь — достичь взаимопонимания. Не то, что мы обязательно все друг с другом согласимся, но можем ли мы хотя бы понять друг друга? Ведь, если этого не может произойти, тогда мы никогда не сможем существовать в общей культуре. Можем ли мы (вы и я) соотнести свои субъективные пространства таким образом, чтобы наш взгляд был сонаправлен? Можем ли мы найти общий культурный фон, который в первую очередь и делает коммуникацию возможной? Можем ли мы найти культурное соответствие, некий совместно разделяемый смысл между нами? В какой-то мере это должно быть найдено, чтобы общение могло вообще осуществиться!
В.: Стало быть, здесь цель состоит не столько в картографировании объективной истины и в простой правдивости высказываний, сколько в достижении взаимопонимания?
К. У.: Да. У этого есть великое множество аспектов. Нам с вами потребуется достичь согласия в отношении некоего набора морально-нравственных и этических положений, если мы хотим проживать в едином пространстве. Нам также потребуется прийти к некоему общему закону и найти некое подобие тождественности, которая охватывает наши отдельные личности и выявляет нечто общее между нами. Необходимо что-то вроде коллективной идентичности, позволяющей нам что-то видеть друг в друге и относиться друг к другу с заботой и сочувствием.
Все это участвует в данном культурном соответствии, данном фоне общих смыслов, правомерности и справедливости. Я описывал этот фон так, словно есть нечто вроде договора, который мы с вами сознательно заключаем, общественного соглашения, и иногда так и есть. Иногда мы просто заключаем взаимное соглашение касательно, например, возраста, начиная с которого разрешается голосовать, или же предельной скорости, которую позволяется развивать на автостраде. Это часть культурного соответствия или того, каким образом мы приходим в согласие относительно правил и общих смыслов, позволяющих всем нам успешно сосуществовать.
Однако значительная доля культурного соответствия не является сознательным договором; значительная его часть является настолько глубоким фоном, что мы едва ли замечаем ее существование. Есть языковые структуры и культурные практики, которые настолько глубоко контекстуальны, что мы все еще пытаемся раскопать их и понять (это одна из основных тем трудов Хайдеггера). Но где бы они ни скрывались и откуда бы они ни проистекали, основная идея состоит в том, что невозможно избежать этих межсубъективных сетей, которые в первую очередь и позволяют развиться самому субъективному пространству!
В случае с взаимопониманием очень примечательно то, что я могу взять простое слово (например, «собака»), указать на настоящую собаку и сказать: «Я имею в виду ее». В этом примечательно, что вы понимаете, что я имею в виду! Забудьте про простое эмпирическое указывание! Вместо этого предлагаю рассмотреть межсубъективное понимание. Оно предельно удивительно. Оно означает, что мы с вами в какой-то степени можем поселиться во внутреннем мире друг друга. Мы с вами разделяем нашу глубину. Когда мы указываем на истину и располагаемся в ситуации правдивости, то мы можем достичь взаимопонимания. Это и есть чудо. Если Дух существует, то можно начать его поиски именно тут.
