И подобные мифические роли в данном смысле очень полезны: быть может, если вы женщина, вы не осознаёте своей собственной способности к силе и независимости. Быть может, вам нужно установить лучший контакт со своей внутренней Артемидой. Путем прочтения различных мифов и историй об Артемиде вы можете с большей легкостью соприкоснуться с этим архетипическим уровнем в своей психике, тем самым вызвав в себе к жизни этот потенциал. И это чудесно!
Но это не имеет отношения к трансперсональной сфере. Это просто мифико-членская роль, маска, разновидность эго-отношений. Она не надэгоична. Коллективно-типовое не является трансперсональным, или надличностным. Часть духовной беспомощности нашей страны состоит в том, что нечто столь прозаичное, как воссоединение с сильным эго Артемиды, дремлющим в вас, подается под видом трансперсонального или духовного опыта. Это на самом деле весьма грустно.
В.: Что ж, есть ли какие-то юнгианские архетипы, которые надличностны и надрациональны?
К. У.: Большинство юнгианских архетипов — мифических архетипов — являются доличностными или по меньшей мере дорациональными (магическими и мифическими). Некоторые юнгианские архетипы являются личностными (эго, маска), а также некоторые размыто надличностны (мудрый старец, Самость, мандала). Но эти «надличностные» архетипы — довольно беспомощные подобия того, что в действительности, как нам известно, встречается в трансперсональных сферах.
Возьмите, к примеру, восемнадцать стадий действительного трансперсонального развития, описываемых махамудрой — одной из традиций тибетского буддизма. В данном случае мы встречаем необычайно детализированные описания стадий эволюции к более высокому и трансперсональному сознаванию. И ни одна из этих стадий не проявляется в классических мифах мира. В Зевсе, Гекторе или Красной Шапочке этих стадий не обнаружишь.
Причина заключается в том, что данные восемнадцать стадий созерцательного развертывания в действительности описывают крайне редкие, нетиповые, необычные, трансперсональные формы развития через психическую, тонкую и причинную сферы. Они не описывают типовых, повсеместных и каждодневных переживаний (и не произрастают из них), а посему их нельзя обнаружить в архаических, магических и мифических структурах, и, как следствие, они не проявляются в типичных мифологиях мира. Гера, Деметра, Златовласка, Артемида, Персефона, а также Гензель и Гретель никогда не пытались пройти через эти стадии! Вот почему редко когда можно обнаружить описания этих стадий в трудах Роберта Блая, Джеймса Хиллмана, Эдварда Эдингера, Марии-Луизы фон Франц, Уолтера Одажника или любого из великих теоретиков-юнгианцев.
В.: Это вызвало большую путаницу в исследованиях религий, поскольку в течение длительного времени парадигма Юнга была единственной опцией. Если вы интересовались и психологией, и духовностью, то вы были юнгианцем.
К. У.: Совершенно верно. Юнгианские мифические архетипы достаточно реальны и очень важны, как я уже отметил. Но Юнг неоднократно терпел неудачу, когда было необходимо тщательно дифференцировать архетипы на доличностные, личностные и надличностные компоненты, и поскольку и те, и другие, и третьи коллективно наследовались, то имелось постоянное смешивание коллективного (и «архетипического») с надличностным, трансперсональным, духовным и мистическим.
В результате чего сознание просто разделялось на две большие сферы: личную и коллективную. Именно из этого возникает тенденция брать все коллективное и называть это духовным, мистическим, надличностным и трансперсональным, тогда как значительная часть данных феноменов является доличностной, дорациональной, доконвенциональной и даже регрессивной.
Стало быть, у нас есть ряд очень популярных теоретиков, которые, устав от груза постконвенционального и мироцентрического рационального перспективизма, рекомендуют регрессивное погружение в эгоцентрическое, витально-импульсивное, полиморфное, фантазмико-эмоциональное «возрождение», — иными словами, они рекомендуют самость вехи 2. Они называют эту самость вехи 2 «душой». И они хотели бы, чтобы мы жили с этого уровня. Но это, на мой взгляд, поиски Духа именно в тех подходах, которые не трансцендируют эго, а просто в первую очередь предотвращают его эмерджентное возникновение.
В.: Так что же является «реальными» архетипами?
К. У.: Начиная с традиций неоплатоников на Западе и традиций веданты, махаяны и трикайи на Востоке, реальные архетипы — это тонкие семенные формы, от которых зависит весь мир явлений. В состояниях глубокого созерцательного сознавания начинаешь понимать, что весь Космос возникает прямо из Пустоты, из изначальной Чистоты, из ниргуна-брахмана, из дхармакайи, из неописуемого Божества, лучезарного Эйн Соф, и первые Формы, возникающие из этой Пустоты, суть базовые Формы, от которых зависит существование всех меньших форм.
Эти Формы есть действительные архетипы. Данный термин означает «изначальный паттерн» или «первичный шаблон». Есть Свет, в сравнении с которым все меньшие формы света есть не что иное, как его бледные тени; существует Блаженство, в сравнении с которым все меньшие радости суть безжизненные имитации; есть Сознание, в сравнении с которым все меньшие формы познания суть лишь его отражения; есть изначальный Звук, в сравнении с которым все меньшие звуки суть его отголоски. Вот что есть реальные архетипы.
Когда вы сталкиваетесь с подобными заявлениями, зафиксированными в трудах Плотина, Асанги, Гараба Дордже, Абхинавагупты или Шанкары, это не просто теоретические предположения или метафизические постулаты. Это раскрытия непосредственного опыта, приходящего напрямую из тонкого измерения реальности, — опыта, проинтерпретированного в соответствии с фонами, в которые были погружены данные индивидуумы, но при этом порожденного этой глубинной онтологической реальностью, этим тонким миропространством.
И если вы захотите узнать, о чем же говорят эти мужчины и женщины, то вы должны будете выбрать созерцательную практику, предписание, или парадигму, и провести эксперимент самостоятельно. Эти архетипы — настоящие архетипы — суть медитативные переживания, и данные архетипы очень трудно понять, не проведя собственного эксперимента. Это не образы, существующие в мифическом миропространстве; это не философские концепции, существующие в рациональном миропространстве, — это медитативные феномены, существующие в тонком миропространстве.
Подобный эксперимент раскроет эти архетипические данные, и тогда вы сможете помочь интерпретировать, что же они означают. На сегодня самой общепризнанной интерпретацией является то, что в подобном опыте вы взираете на базовые формы и фундаментальные основания всего проявленного мира. Вы смотрите прямо в Лик Божественного. Как писал Эмерсон: «И скажи им: “Снимите обувь свою с ног своих, ибо Бог здесь, внутри”».
13. Пространства сверхсознания: часть 2
* * *
В.: Вы сказали, что в случае архетипов мы смотрим в Лик Божественного, взираем на первые Формы Божественного. Большинство современных исследований отвергают все это как «простую метафизику» (в лучшем случае), достоверность которой нельзя верифицировать.
