К. У.: Да, в этом присутствует, конечно, нечто вроде «как вы нам, так и мы вам». Раньше женщин определяли как «ущербных мужчин». Классическим примером этому была концепция «зависти к пенису». Теперь мужчины определяются как «ущербные женщины»: их определяют через качества женственности, которых у них нет, а не через положительные мужественные черты, которыми они обладают. Однако оба подхода неудачны, на мой взгляд, не говоря уж о том, что они оскорбительны для представителей обоих полов.
Как я уже начал говорить, сложность состоит в том, как научиться работать сразу в двух направлениях: во-первых, обоснованно решить, какие основные различия существуют между сферами ценностей мужчин и женщин (как у Гиллиган), а затем, во-вторых, научиться рассматривать их как более-менее равноценные. Не утверждать их одинаковость, а ценить их равным образом.
Природа не разделила человеческий вид на два пола без веской на то причины. Попытки стереть меж ними все различия выглядят глупо. Однако даже самые консервативные теоретики могут признать, что в течение долгого времени и по сей день в нашей культуре, как правило, превалировала мужская сфера ценностей. Поэтому мы сейчас находимся в очень тонкой, сложной, крайне трудной и часто вызывающей конфликты ситуации, пытаясь привнести больше равновесия. Не стереть различия, а уравновесить их.
В.: И эти различия имеют корень в биологических различиях между мужчиной и женщиной?
К. У.: По всей видимости, отчасти это верно. Так, важную роль играют гормональные различия. Изучение влияния тестостерона — в лабораторных условиях, в кросскультурных исследованиях, в исследованиях процессов развития эмбрионов и даже на примере случаев, когда женщинам в рамках медицинского лечения делают инъекции тестостерона, — безоговорочно указывает на простой вывод. Я не хочу излишне огрублять, но, по всей видимости, тестостерон вызывает, по сути, только два основных побуждения — трахнуть или убить.
И мужчины обречены на этот биологический кошмар практически с первого дня своей жизни. Кошмар, который женщины с трудом могут себе представить (за исключением случаев, когда в медицинских целях им делают инъекции тестостерона. Они отмечают, что у них буквально едет крыша после инъекций; одна женщина описала это следующим образом: «Я не могу перестать думать о сексе. Пожалуйста, вы можете это прекратить?»). Еще хуже, что сами мужчины подчас смешивают и путают два вышеупомянутых влечения, и тогда «трахнуть» опасно сливается с «убить», нередко с печальными последствиями, на что с готовностью указывают женщины.
В.: А какой эквивалент этому гормональному воздействию присутствует у женщин?
К. У.: Мы можем отметить окситоцин — гормон, который, как правило, начинает переполнять женщину, даже если кто-то просто слегка коснулся ее кожи. Окситоцин описывался как «наркотик отношений»: он вызывает невероятно сильные чувства привязанности, взаимосвязи, заботы, желания обнимать и прикасаться.
И несложно заметить, что и тестостерон, и окситоцин, вероятно, возникли в процессе биологической эволюции. Тестостерон появился для того, чтобы гарантировать воспроизведение вида и выживание, а окситоцин — для выполнения материнских функций. Большая часть сексуальных отношений в животном мире осуществляется за несколько секунд. Во время совокупления оба партнера особенно уязвимы для нападений со стороны хищников. Вот и получается неожиданный смысл у выражения «отужинать с сексом», ведь ужином в этой ситуации становитесь как раз вы. В общем, все происходит по схеме: «трах-бах, спасибо, милая!». Нет никакого сопереживания, совместных чувств и объятий в постели. Вот, пожалуй, из чего и сделаны ваши мужчины. Мистер Чувствительность — мужчина, миф, слабак — есть весьма и весьма недавнее изобретение, к которому, надо сказать, мужчинам нелегко приспособиться.
Но половые требования, налагаемые материнством, совершенно другие. Мать должна постоянно находиться во взаимосвязи с младенцем, двадцать четыре часа в сутки, особенно внимательно следя за появлениями признаков голода и боли. Окситоцин держит женщину именно в этом состоянии, сфокусированном на отношениях и очень-преочень привязанном. Тут эмоции не «трахни или убей», а «постоянно углубляй отношения, мягко, размеренно, заботливо, тактильно».
В.: Так что же, мистер Чувствительность — это гендерная роль, которая противоречит сексуально-половой роли?
К. У.: Во многих смыслах да. Это не означает, что мужчины неспособны или не должны быть более чувствительны. Сегодня это обязательное требование. Однако это просто означает, что мужчин обычно нужно этому обучать. Это роль, которой им нужно учиться. И есть много причин, почему им необходимо учиться этой роли, однако, по мере того как они пытаются исследовать эту дивную новую территорию, нам нужно отнестись к мужчинам с пониманием.
Но то же самое касается и женщин. Часть новых требований, налагаемых на женщину в сегодняшнем мире, состоит в том, что она должна бороться за свою автономию, а не просто и преимущественно определять себя с точки зрения своих отношений. Это, разумеется, и есть великий призыв феминизма: женщины — начните определять себя с точки зрения своей собственной автономии и своей собственной внутренней ценности, а не исключительно с точки зрения взаимоотношений с Другим. Дело не в том, что нужно обесценивать отношения, а в том, что женщинам нужно научиться ценить зрелость своей собственной личности, а не просто опускаться до самоотречения перед лицом Другого.
В.: Значит, и мужчины, и женщины выступают против своих биологических данностей?
К. У.: В каком-то смысле да. Но в этом-то и вся суть эволюции: она всегда выходит за пределы того, что было ранее. Она всегда стремится установить новые границы, а затем изо всех сил старается разломать и их, превзойти их, выйти за их пределы, чтобы достичь более всеобъемлющих, интегративных и целостных способов бытия. И хотя традиционные половые роли мужчин и женщин когда-то были совершенно необходимы и уместны, теперь они все более устаревают, оказываются тесными и узкими. И мужчины, и женщины поэтому трудятся над тем, чтобы превзойти свои старые роли, чтобы — в этом-то и есть самая сложная часть — попросту их стереть. Эволюция всегда трансцендирует и включает
[11], превосходит и вовлекает, а затем движется дальше.
А посему у мужчин всегда будет оставаться базовое тестостероновое влечение — «трахни или убей», однако эти побуждения могут быть вовлечены и переработаны в более уместные модели поведения. Мужчины всегда, в какой-то степени, будут устремлены на преодоление границ, прорыв за пределы привычного, желание жить без тормозов, безумно и дико, с попутно совершаемыми новыми открытиями, новыми изобретениями и порождаемыми новыми способами бытия.
