И это повергало ее в еще больший ужас.
– О, – сказала девушка под впечатлением. – Моя сестра продвинулась и стала личной горничной в Лондоне. Она сначала была посудомойкой в замке. Моя мама говорит, что мне нужно только начать работать. Я люблю трудиться. В прошлом году миссис Дэнбери повысила меня до помощницы кухарки, когда Эмма стала служанкой, а Дженни уехала в Бат. – Она вдруг остановилась и залилась краской от смущения. – Только посмотрите, как я разболталась. Вы, должно быть, устали, вы же болели и все такое. – Она нахмурилась, оглянувшись. – У вас есть сумка, мисс Донован?
– Кендра. Пожалуйста, называй меня Кендра, – сказала она, не задумываясь, и посмотрела вокруг, как будто бы ее сумка вдруг могла как по волшебству появиться здесь. Она вспомнила, что оставила ее на полу в кабинете перед своим бегством через скрытую дверь. Конечно же, сумка, как и тело сэра Джереми, исчезла. – Боюсь, нет. Я ее потеряла.
– Ну, ничего страшного. Миссис Дэнбери снабдит вас всем необходимым. Я Роуз. Вам помочь раздеться?
– Что? Ой. Спасибо, – Кендра встала и повернулась спиной к Роуз примерно так же, как недавно к Сэлли. Это воспоминание заставило ее снова содрогнуться.
– Вот теперь залезайте под одеяло. Вы вся холодная!
Кендра села, нагнувшись, чтобы ослабить шнуровку своих полуботинок. Роуз присела перед ней, помогла их снять, и отставила в сторону.
– Вы откуда? Говорите не как англичанка.
– Я из Соединенных Штатов.
– О-о-о, Америка. Я так много слышала о ней, – сказала она, залезая в кровать. – Мой папа говорит, что колонисты – шайка варваров. Только не принимайте на свой счет.
– Я и хуже прозвища слышала, – Кендра встала и разделась до рубашки. К тому моменту, как она залезла под простыни и натянула на себя тонкое покрывало, она дрожала от холода больше, чем от шока или страха. В комнате, как ей быстро стало ясно, было как в холодильнике.
Роуз улыбнулась ей, прежде чем наклониться и задуть жалкое пламя свечи:
– Спокойной ночи, мисс.
Какое-то время Кендра молчала, уставившись на кривую тень от потолка. Она слышала, как девушка пытается устроиться поудобнее в своей кровати, слышала ее легкое дыхание. Не считая этих звуков, тишина казалась абсолютной.
– Роуз? – прошептала она.
– Да?
– Какой… какой сейчас год?
Кендра не видела лица Роуз, но почувствовала по ее внезапному молчанию, что она шокировала девушку. Она не могла ее ни в чем винить. Если бы кто-то задал ей тот же вопрос, она бы подумала, что этот человек свихнулся.
– В смысле, какое число? – спросила девушка осторожно.
– Нет… – Ее горло сжалось от дурного предчувствия, но она все же смогла произнести то, что должна была. – Я имею в виду, какой сейчас год? Я же болела, помнишь? – добавила она неубедительно.
– А, ну да. – Но все же Роуз медлила с ответом, будто пытаясь понять, какая болезнь могла бы стереть память человека до такой степени. – Сейчас 1815-й, – ответила наконец она, ее голос звучал мягко и обеспокоенно в темноте. – Теперь вы вспомнили?
– Да… – соврала она, закрывая глаза на правду, которую она отказывалась принимать.
– Спите спокойно, мисс.
Кендра ничего не ответила. Она сомневалась, что вообще сможет заснуть. Но усталость вскоре пересилила и одолела ее. Во сне ей виделись сумасшествие и убийство.
8
Кендра проснулась от шороха одежды, топота ног и чьих-то торопливых движений. На какой-то момент она подумала, что снова лежит в больнице и это опять бесконечные медсестры, приносящие все новые лекарства.
– Энни? – пробормотала она, перевернувшись и открыв глаза навстречу сероватому утреннему свету.
– Нет. Меня зовут Роуз. Помните?
– Боже мой. Ты не плод моей фантазии?
– Не упоминайте имя бога всуе, – чинно поправила ее Роуз. Однако, когда Кендра посмотрела на нее, та смягчилась и улыбнулась. – Вы бы поспешили, мисс. Миссис Дэнбери с вами побеседует, прежде чем вы отправитесь к леди.
– Моей леди? Который час? – Кендра с усилием села на кровати, осторожно посматривая на Роуз, которая уже была одета в хлопковое голубое платье в цветочек, не застегнутое на спине. Она подошла к старомодному умывальнику, который Кендра не заметила вчера вечером: он помещался между шкафом и стеной. Девушка быстрыми движениями налила воду из кувшина в раковину. В поворотном зеркале ее глаза пристально посмотрели на Кендру.
– Полседьмого, – ответила она, обдавая лицо водой. – Прислуга обычно завтракает в полдевятого, но миссис Дэнбери изменила наше расписание из-за праздника. – Схватив полотенце, висевшее на умывальнике, Роуз вытерла лицо. Она почистила зубы, используя что-то, что выглядело как примитивная щетка, которую она мочила и погружала в банку с белым порошком. Затем вытащила и раскрыла небольшую ширму. Кендре показалось это странным, пока она не увидела, что Роуз потянулась за ночным горшком, стоявшим под раковиной.
Кендра отвернулась, чтобы предоставить девушке хоть какую-то иллюзию личного пространства, и попыталась не обращать внимания на звонкий звук от мочеиспускания. Ее передернуло, когда она поняла, что ей тоже придется воспользоваться ночным горшком.
Ночной горшок, мать твою!
– Если застегнете мне платье, я тоже вас застегну, – предложила Роуз, появившись из-за ширмы и причесывая свои спутавшиеся темные каштановые волосы. С проворностью, пришедшей с опытом, она скрутила копну волос в аккуратный пучок и начала втыкать в него угрожающе длинные шпильки.
Свесив ноги с маленькой кровати, Кендра встала и задрожала одновременно от прохладного утреннего воздуха и от того, что ее галлюцинации продолжались.
– О, что с вами приключилось, мисс?
Кендра оглянулась и увидела, что Роуз уставилась на ее шрамы. Она пожала плечами и сказала:
– Можно сказать, это напоминание.
– Напоминание о чем?
– Быть осторожнее.
Она нырнула за ширму и неуклюже воспользовалась ночным горшком. За неимением другой одежды, она надела на себя вчерашнюю, послушно повернувшись к Роуз, чтобы та застегнула ей пуговицы.
– Может, у меня опухоль мозга, – пробормотала она, уставившись на стену.
– Чего?
Она вздохнула:
– Ничего. Пустая болтовня. Пытаюсь справиться с истерикой.
– Лучше не надо. Болтать, в смысле. Я знаю, вы из Америки, но… лучше не стоит.
– Ты, возможно, права. Они запрут меня в психбольнице, если я еще не там. Повернись. – Пока она продевала пуговицы в отверстия на платье Роуз, ей казалось, что они похожи на гладкие камешки. Вздохнув снова, она села, чтобы зашнуровать свои полуботинки. – Ты милая девушка, Роуз, пусть даже и плод моего воображения.
