Это был хороший вопрос.
– Она американка, что может объяснить тебе некоторые ее особенности, включая стрижку.
Ребекка засмеялась:
– Каролина Лэм остригла свои волосы.
– Ты понимаешь, о чем я. Каролина Лэм – эксцентричная особа, которая выставляет себе посмешищем во всей этой интрижке с лордом Брайаном.
Так как она не могла с этим поспорить, она просто принялась размахивать веером.
– Говорят, что этот сумасшедший сделал с девушкой самые ужасные вещи.
Алек нахмурился.
– Это не то, чем можно развлекать бомонд.
– Но все же их так легко развлечь, – прошептала она сухо.
– Что еще они говорят?
– Что девушка была проституткой.
Алек нахмурился еще больше. Черт побери. Тот факт, что Бекка слышала об этой детали, означало одно: либо кто-то из присутствовавших в кабинете распространял сплетни, либо это какой-то лакей подслушивал у дверей. Оба сценария были вполне реальными.
– От кого ты об этом слышала, скажи на милость?
– От Мэри, моей горничной, конечно, хотя об этом судачат по всему замку. Рискну предположить, что и по всей деревне. Она еще сказала, что вы вызвали сыщика из Лондона. – Ребекка посмотрела на него испытующе. – И что эта служанка помогает герцогу найти убийцу.
Алек раздраженно сжал губы. Он заметил на другом конце комнаты Гэбриэла, который пробирался сквозь двери, ведущие в сад. Со своей фляжкой. Снова. В последнюю секунду его друг, капитан Харкурт, успел уберечь его от большой урны, с которой иначе он неизбежно бы столкнулся на своем пути.
– И что же? – Ребекка не сдавалась. – Эта служанка правда помогает его светлости?
– Мисс Донован, как оказалось, довольно много знает о поведении преступников.
Ребекка внимательно присматривалась к нему.
– Ты что, смеешься? – Когда он ничего не ответил, она пробормотала: – Как интересно. А она, похоже, оригинальна.
– К такой оригинальности не стоит стремиться, дорогая.
Она ухмыльнулась:
– Если не оригинальная, что тогда?
– Дерзкая девчонка.
Она замолчала, улыбка исчезла с ее лица.
– Сатклифф, говорят еще кое о чем.
– Да?
Вместо того чтобы сразу ответить, она перевела свой взгляд на знакомые лица, кружащиеся по бальной комнате, интерьером которой занимался не кто иной, как Джон Наш собственной персоной. Необъяснимый холодок сковал ее плечи.
– Говорят, что убийца – кто-то, нам известный, – произнесла она медленно, затем встревоженно посмотрела на маркиза. – Это же просто бессмыслица, так ведь, Сатклифф?
– Это звучит именно настолько нелепо, чтобы быть бессмыслицей.
– Не слышу уверенности в твоем ответе.
Алек вздохнул и впервые пожалел, что она была такой чертовски наблюдательной.
– В этом и дело, моя дорогая. У меня нет четких ответов. У меня есть только очень много вопросов.
«Включая Кендру Донован», – подумал он.
* * *
К одиннадцати тридцати вечера Кендра решила, что быть служанкой в девятнадцатом веке чертовски изнурительно. Все ее мышцы дрожали так, будто она прошла недельный курс тренировок с Терминатором за один день. Она подсчитала, что прошла сегодня около десяти миль, бегая вниз и вверх по задним лестницам, заполняя гостевые комнаты провизией и горячей водой для принятия ванны, а потом принося наверх блюда с едой для лакеев в ливрее, которые те позже доставляли к ужину в восемь часов вечера.
Двумя часами позже она уже была в составе команды служанок, которые убирали со стола и отмывали столовую после того, как гости ушли танцевать в бальную комнату. Единственные слуги, которым приходилось тяжелее, были, как она полагала, посудомойки и уборщицы. Первым приходилось очищать огромные котлы, сковородки и блюда, использованные в течение вечера, их руки после этого становились грубыми и красными; вторым нужно было собирать, опустошать и приводить в порядок все ночные горшки в замке.
Ранее она узнала, что уборные и туалетные комнаты в замке функционировали, но по какой-то причине все предпочитали использовать ночные горшки. Ей рассказывали, что герцог начал устанавливать туалеты Брама – примитивную версию современных туалетов, – которые были изобретены несколькими годами ранее. Однако эти туалеты еще не ставили во флигеле для слуг. И Роуз вполне это устраивало, хитроумное устройство казалось ей подозрительным.
Но на самом деле единственная водопроводная система, которая могла бы по-настоящему заинтересовать Кендру в настоящий момент, это джакузи.
– Ты не человек, Роуз, – она простонала, когда они снова забирались вверх по лестнице. – Мои мышцы горят.
Твини хихикнула:
– Это обычный день, мисс. Наверное, вы всегда были горничной и поэтому не привыкли к такому.
– Да. Я не привыкла к такому, ни к чему такому.
Они обе держали свечи, свет бешено скакал по стенам. Несмотря на свою смертельную усталость, Кендра остановилась, когда они достигли первого этажа, который по американской традиции назывался вторым.
– Роуз, а где классная комната?
– Классная комната? Зачем вам, мисс?
– Мне нужно поработать.
– Но мы закончили нашу работу.
Кендра слабо улыбнулась.
– Мне нужно собраться с мыслями, а для этого мне нужна грифельная доска.
– Это из-за того убийства?
– Да.
Роуз погрузилась в свои мысли.
– Герцог мне разрешил, – настаивала Кендра.
Твини пожала плечами:
– Тогда идемте.
Классная комната располагалась в восточном крыле замка, до нее можно было добраться по редко используемому коридору, в котором даже не было канделябров на стенах для освещения.
– В замке больше не было малышей, кроме леди Шарлотты, – прошептала Роуз. – Там комнаты няни и гувернантки. – Она показала на две закрытые двери и затем открыла двойные, в конце коридора. – Вот и классная.
Четыре огромных окна от потолка до пола украшали стену. Луна маячила где-то высоко, ее сияние было достаточно сильным для того, чтобы наполнить комнату холодным светом. Иначе, как подозревала Кендра, их скромные свечи никогда бы не рассеяли плотные тени.
Она увидела пять парт: четыре, судя по размеру, для детей и одну – для взрослого. Книжные шкафы загораживали другую стену, напротив камина. В комнате имелся крепкий деревянный стол и множество других вещей, включая глобус, несколько пожелтевших карт, пустой мольберт и кисточки для рисования с маленькими горшочками. На стене позади парты для взрослого висела меловая доска – то есть грифельная доска, поправила себя мысленно Кендра.
