Она развернулась к своим слушателям.
– Есть еще одно различие между уличной девкой и проституткой в… Как вы это назвали? Академии? Уличные девки не очень разборчивы.
– Как и райские птицы, если у вас есть чем их угостить, – иронично подчеркнул Алек.
– Да. Вам нужны… эм, угощения. Нанять уличную девку стоит столько же, сколько девушку из академии?
– Вряд ли. Уличные девки предложат свои услуги на улице за глоток виски и пару шиллингов.
Кендра подняла кусок грифеля и написала «деньги» в графе с информацией о субъекте.
– Он заплатил за девушку из академии. Скорее всего, из Лондона. Там есть много различных вариантов для охоты. Зачем ехать куда-то еще?
Алек посмотрел на нее:
– Вы говорите так, будто убийство девушки – это спорт.
– Для него это так и есть. Это не было убийством молодой девушки. Это нечто большее.
– Боже мой, – вздохнула Ребекка.
– И ему нужно было как-то доставить ее сюда. – Поезда еще не появились. Значит… почтовая карета или лошадь?
Ребекка размышляла, нахмурившись.
– Он мог бы появиться с ней на публике?
Алек скривил губы.
– Сомневаюсь. Для этого ее покровителю пришлось бы серьезно раскошелиться.
– То есть это было не свидание с фермером, – медленно произнесла Кендра.
– Это должен быть очень богатый фермер. Содержатель публичного дома никогда бы ее не отпустил, и девушка никогда бы не уехала, если только…
– Она не получила повышение, – закончила за него Кендра, заслужив осуждающий взгляд.
– Не рассматривал это именно таким образом, но да.
– Тогда это правда, – сказала Ребекка, уставившись на нее. – Этот возмутительный слух о том, что этот сумасшедший… один из нас.
– Если вы имеете в виду кого-то из высшего сословия, то да. – Кендра заметила удивление на лице женщины и вспомнила слуг, которые столпились вокруг нее за завтраком. – Вы думали, что он рыбак или, может, цыган? Потому что виновник этого не может быть кем-то, кого вы знаете?
Голубые глаза вспыхнули, затем их взгляд стал ледяным.
– Может, вы знаете таких извергов, мисс Донован. – Ее выговор, знак принадлежности к высшему обществу, был настолько четким, что звучал почти как оскорбление. – А я нет.
– Вообще-то… вы знаете.
Ребекка набрала воздух в легкие, ее прежняя дружелюбность пропала. Сейчас она выглядела аристократкой до кончиков пальцев.
Кендра вздохнула, но не отрывала от нее взгляд.
– Думаю, вы могли бы помочь этому расследованию, но если вы не можете справиться с этим… – Она пожала плечами.
Вторая женщина посмотрела на нее со злостью.
– Я могу… справиться с этим.
Эта фраза была явна незнакома леди Ребекке, но она уловила суть. Кендре начинала нравиться эта леди.
– Отлично. И вообще… – Она вспомнила вчерашние слова Дэлтона и испытующе посмотрела на девушку. – Как хорошо вы рисуете портреты?
Этот вопрос озадачил Ребекку.
– Вы хотите, чтобы я нарисовала ваш портрет?
– Не мой…
– Черт возьми. Мы уже сказали вам, это неподобающе, – огрызнулся Алек.
Кендра сделала вид, что не слышала.
– Мы собираемся распространить описание девушки, и тут нам поможет сыщик. Гораздо эффективнее будет иметь фотографию, то есть какой-то набросок.
– Вы хотите, чтобы я написала умершую?
– Нарисовать углем или пастелью, наверное, быстрее. – Она взглянула на герцога. – Извините, но так будет лучше.
– Это из ряда вон… – запротестовал Алек.
– Не знала, что ты такой зануда, Сатклифф, – не дала ему договорить Ребекка, ее выражение лица было снова веселым. Кендра заметила блеск радостного возбуждения в васильковых глазах. – Я это сделаю. Когда?
Губы Кендры скривились в иронической усмешке, которую присутствующие никогда бы не смогли понять:
– Я всегда говорю, что нет времени лучше настоящего.
18
Алек схватил Кендру за руку, прежде чем она успела вслед за герцогом и Ребеккой выйти из классной комнаты. Этот жест застал Кендру врасплох, физический контакт был словно удар тока.
– Зачем вы вмешиваете леди Ребекку в это? – спросил он.
Он отпустил ее, и Кендра выдохнула. Но у нее снова перехватило дыхание, когда он поднял руку, уперся ладонью в деревянную раму двери и встал так, что преградил ей путь. Она находилась достаточно близко, чтобы рассмотреть золотистые пятнышки вокруг зрачков его зеленых глаз, достаточно близко, чтобы почувствовать его запах, смесь чистого белья, кожи, какого-то мыла и мужского тела, уникальный запах этого человека.
– Ну? – повторил он с нетерпением, так как она молчала.
Она откашлялась.
– Я уже сказала, мне кажется, она будет полезна для расследования. Если она нарисует лицо мертвой девушки, у нас будет больше шансов узнать, кто она, чем с помощью устного описания. – Она сделала паузу, затем пожала плечами. – И вообще, неплохо иметь и женский взгляд на вещи.
Алек нахмурился:
– А у вас, черт возьми, какой взгляд?
«Взгляд человека из двадцать первого века», – хотела сказать Кендра. Вместо этого она снова пожала плечами.
– Тогда взгляд аристократки. Как я уже говорила, я думаю, что мы имеем дело с кем-то из вашего класса, лорд Сатклифф.
– Только вот к какому классу принадлежите вы, мисс Донован? – спросил он мягко.
Он смотрел на нее так пристально, что Кендра неожиданно для себя замялась. Она взяла себя в руки и оправила свою одежду.
– Я служанка.
– Странно. Именно так я и говорил герцогу. – Он улыбнулся, но улыбка не коснулась чистой и холодной зелени его глаз. – Я хотел сказать, кто вы такая, мисс Донован?
Кендре казалось, что он будто спрашивает ее: «Что вы такое?» Но, возможно, она придала этому вопросу слишком большое значение – годы, проведенные под микроскопом, когда она была скорее научным экспериментом, чем ребенком, сделали ее чувствительной.
Она продолжала молчать. У нее на самом деле не было выбора. Она едва ли могла сказать ему правду.
Он выпрямился и отошел назад.
– Я буду пристально следить за вами.
Уже не первый раз Кендра подумала, что, несмотря на его элегантную одежду, аристократический акцент, изящество и родословную, в маркизе было что-то темное, какая-то опасность.
– Это звучит почти как угроза, – сказала она.
