– Хм. А если есть, мы сможем вычеркнуть их из списка, я полагаю?
– Да.
Выражение лица герцога стало задумчивым.
– Это логичный подход, если только ваши предположения верны.
– Они верны.
Он улыбнулся.
– Вы очень самоуверенны.
– Тут я знаю, что нужно делать.
– Интересно. То есть существуют области, где вы этого не знаете?
– Что же, я не умею чистить картошку. По крайней мере, не так быстро, как Роуз.
– Вы удивляете меня, мисс Донован.
– Это сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Он улыбнулся.
– Поверю вам на слово. Садитесь, мисс Донован. Давайте начнем составлять этот список?
Герцог перечислил по меньшей мере два десятка мужчин, проживающих в радиусе десяти миль, которые подпадали под широкое понятие финансово благополучных людей. Они уменьшили этот список, исключив мужчин, которые редко покидали эти края. Джейн Доу была неместной. Еще одна часть имен была вычеркнута, потому что некоторые мужчины в настоящий момент путешествовали за рубежом.
Это был трудоемкий процесс, особенно если учесть, что она сама записывала имена в записной книге, периодически макая ручку в чернила. Она пыталась не думать, даже запрещала себе думать, о своем крутом ноутбуке, который остался в двадцать первом веке.
К тому времени, как герцогу пора было идти на ужин, у них было восемь имен, среди которых были Дэлтон и Морланд. Она заметила, что его племянники, Алек и Гэбриэл, не попали в этот список. На что-то он точно закрывал глаза, подумала она.
Но все же восемь имен – уже неплохо для начала.
Оставшись одна, она обратилась к схематическим наброскам, которые сделала вчера. Ее лаконичные рисунки, изображавшие каждое ранение, не могли передать тот ужас, который пережила Джейн Доу. Но, если отвлечься от шока и страха, которые причинило каждое из этих ранений, их природу понять было несложно.
К сожалению, какой-либо ярко выраженной схемы не было: пятьдесят три ножевых ранения. Обычно такое большое количество нанесенных ран свидетельствовало об исступленном состоянии, зачастую лезвия вводились в тело так, что это выглядело как своеобразная симуляция полового акта. Но не в этом случае. Здесь, как она и сказала Сэму Келли, речь шла о методичных порезах. Зверский контроль и зверское желание причинить боль.
Делал ли он это, чтобы наказать кого-то – бывшую подружку, жену, мать, – или же просто потому, что он сексуальный садист? Или и то и другое?
Она подняла глаза, когда дверь отворилась и в комнату вошла леди Ребекка. Леди уже была одета к ужину, на ней было голубое платье с высокой талией, к лифу были пришиты крошечные жемчужинки. Юбка была узкой, но это не помешало леди Ребекке сделать несколько широких шагов и оказаться прямо перед Кендрой в считаные секунды. Она держала в руках веер из слоновой кости, которым стучала по своей открытой ладони. Кендра восприняла это как жест крайнего раздражения.
– Вы думаете, что Алек убийца!
Кендра осторожно убрала рисунки в записную книгу.
– Это он вам сказал?
– Он считает это забавным. А я нет!
– Понимаю. Послушайте, что бы ни…
– Я расскажу вам историю. Полагаю, вам интересно, что с моим лицом.
– Что? Нет, – сказала Кендра. – То есть я думала, что у вас была оспа.
– Да. Со мной случилось это несчастье, когда мне было семь. – Она принялась ходить по комнате, рассказывая свою историю, поднимая и снова кладя на место предметы, которые попадались ей под руку. Классическое состояние нервного возбуждения. – Уверена, мои родители в душе уже похоронили меня. Видите ли, многие дети моего возраста умирали. Не знаю, почему я выжила. – Она затихла и покачала головой. – Я осталась жива, но не без последствий. Как видите.
– Мне жаль.
– Я не прошу у вас сочувствия, мисс Донован. Или жалости. – Ребекка поставила на место статуэтку, которую держала в руке, намеренно двинулась туда, где горела одна из масляных ламп, и расположилась так, чтобы свет безжалостно озарял ее изуродованное лицо, чтобы предстать в самом неприглядном виде. – Дети бывают жестокими. Я, может, и дочь графа, но это не гарантирует дружбу. Меня все равно дразнили и обзывали. Алек защищал мою честь словесно, иногда и физическими методами. Когда его не было, я продолжала сталкиваться со злобой, но он был моим светлым рыцарем.
Кендра вспомнила то первое утро, когда Сара говорила, что боится заболеть из-за того, что ее посадили напротив Ребекки. Она подозревала, что жестокость не осталась для Ребекки в прошлом, она просто стала менее откровенной. Люди обладали практически безграничным запасом зломыслия.
– Понимаю, какое чувство благодарности вы, должно быть, ощущаете по отношению к лорду Сатклиффу, – произнесла она медленно.
Ребекка нетерпеливо отмахнулась.
– Может, я и правда ощущаю необходимость защитить его, так же как он всегда защищал меня. Но я не поэтому рассказываю вам эту историю. Молодой парень – Алеку тогда было шестнадцать, – который так сопереживал маленькой девочке, что спасал ее от злых насмешек товарищей, что проводил с ней время, чтобы скрасить ее одиночество, никак не мог вырасти и превратиться в такого человека, в такого монстра, как вы описывали.
Она подошла к грифельной доске и какое-то время пристально изучала написанное, а потом развернулась к Кендре. Она использовала свой веер как указку.
– Этот мужчина ненавидит женщин. Этот мужчина никогда не мог быть тем мальчиком, который приходил на помощь маленькому ребенку в беде.
– Я согласна.
Ребекка выглядела удивленной.
– Вы мне верите?
– Дело не в том, верю ли я вам. Дело в логике. Я видела Алека, лорда Сатклиффа, своими глазами в этой комнате в ночь убийства. Крайне маловероятно, что он потом пошел пытать и убивать ту девушку.
– Крайне маловероятно, но все же возможно.
– Он подходит под описание, – признала Кендра. – А я не могу допустить, чтобы личные чувства, – она вспомнила то неодолимое притяжение, которое почувствовала ранее, – помешали мне выполнять мои обязанности.
– По всей видимости, обязанности служанок в Америке намного шире, – сухо заметила Ребекка, а затем издала отчаянный вздох. – Признаюсь, мисс Донован, мне трудно поверить, что кто-то из моего класса совершил подобное отвратительное преступление!
– Никто не хочет думать, что кто-то знакомый способен на хладнокровное убийство, – согласилась Кендра не без сочувствия. – Но мы не можем игнорировать факты.
Ребекка нахмурилась.
– Факты. У вас нет фактов, мисс Донован. У вас – у нас – есть только предположения.
– Основанные на дедуктивных размышлениях. Мы ищем кого-то, кто имеет средства для того, чтобы нанять высококлассную проститутку, привезти ее в деревню и…
