– Да. Он и правда объяснил. И я его даже об этом не просила.
Ребекка, нахмурившись, уставилась на нее.
– Вы говорите так, будто он сделал что-то не так. Может, мистер Дэлтон просто хотел нам помочь.
– Хм.
Ребекка раздраженно взглянула на нее.
– Вы бы предпочли, чтобы он уклонялся от вопросов и даже не попытался нам помочь?
– Я бы предпочла, чтобы у него было алиби.
* * *
Кендре нравился Саймон Дэлтон. Но это не означало, что он не был убийцей.
Некоторые из самых печально известных серийных убийц были всеми любимы, пока их преступления не были раскрыты. Тед Банди был привлекателен, очарователен, он даже работал на горячей линии помощи самоубийцам, был примером порядочности. Кендра была уверена, что ни одна мать не испугалась бы, если бы ее дочь привела его на ужин, никогда не заподозрила бы его в том, что он убил свыше тридцати женщин и молодых девушек. Джон Уэйн Гейси пусть и не был так привлекателен, но все равно пользовался популярностью в своем районе, был успешным предпринимателем, развлекал больных детей, одеваясь клоуном, пока его не поймали и не обвинили в убийстве тридцати трех мальчиков-подростков и мужчин. По меньшей мере несколько субъектов в делах, по которым работала сама Кендра, казались окружающим добрыми согражданами, милыми соседями, любезными врачами.
Кто бы ни сказал, что внешность обманчива, был прав лишь отчасти: она может быть убийственна.
На какую-то долю секунды картина того, как Терри Лэндон прострелил голову Дэниэла Шеппарда, промелькнула в ее памяти. Она работал с ним бок о бок на протяжении восьми месяцев и не догадывалась, что он предатель, и именно об этом она сейчас напомнила себе. И он ведь ей даже не нравился. Дэлтон ей нравится, но, черт, она не будет доверять ему.
Несмотря на внушительные размеры замка, Кендра ощутила чувство спертости, когда вернулась обратно. Затянутое небо и низкая температура заставили всех вернуться в помещение. Леди находились в гостиной, вышивали и сплетничали. Кендра не имела ни малейшего желания присоединяться к ним и подозревала, что они тоже не слишком обрадовались бы ее компании. Ребекка проводила вторую половину дня за рисованием в зимнем саду. Мужчины играли в карты в другой комнате: все, за исключением герцога, который был в своей лаборатории.
Кендра пошла в кабинет, но вместо того, чтобы заново взглянуть на свои записи, она принялась беспокойно ходить из угла в угол. Она находилась в каком-то странном пространстве неопределенности. Ее повышение помимо ее воли возвысило ее над всеми остальными слугами, поэтому ей больше не разрешалось бывать под лестницей. Они смотрели на нее с разной степенью недоверия. Роуз была единственной, кто не изменил к ней свое отношение. Ну и потом, сложно было отдалиться от кого-то, с кем ты делишь одну комнату.
Подумав, что свежий воздух может помочь ей привести мысли в порядок, Кендра направилась на улицу. Она забыла захватить свою накидку и моментально пожалела об этом, потому что прохладный ветер сразу же сковал ее тело под тонкой муслиновой тканью платья для прогулок. Но все же она поспешила вперед, вверх по холму и дальше в лес, который казался еще более мрачным под синевато-серыми облаками.
Она снова дошла до озера, где было обнаружено тело, и пошла вдоль реки к тому месту, где стояла хижина. По мере приближения она заметила, что дым, немного темнее неба, кольцами клубился над каменной трубой. Небольшой кусочек земли рядом со зданием походил на свалку. Деревянные ящики были свалены друг на друга, нижней частью вверх. Стеклянные кувшины, некоторые из которых были разбиты, а другие просто треснуты, валялись в стороне. Глиняные миски, горшки и жестяные банки были разбросаны в беспорядке. Железный треножник над костром, огороженном камнями, от которого сейчас остался только холодный серый пепел, говорил о том, что скитник Томас иногда готовил себе здесь еду. Очевидно, Томас был не педантичным чудаком.
В своей жизни она встречала людей, которые жили подобным образом. Некоторые из них переживали на момент этой встречи не лучшие времена и сидели на наркотиках. Некоторым просто нравилось жить вне системы. У других были психические заболевания. Но этот парень был профессионалом, ему платили за подобный образ жизни.
Изнутри раздались звуки шаркающих шагов. Это либо был Томас, либо у него жили по-настоящему большие крысы. Последний вариант она не могла полностью исключить. Она подошла к двери и постучалась. Внезапно звуки стихли. Значит, не крыса.
– Томас? Это Кендра Донован. Я хочу с вами поговорить. – Она подошла, затем снова забарабанила в дверь. – Я знаю, что вы там!
Прошло несколько минут, прежде чем дверь отворилась на пару сантиметров. Сначала до нее донесся запах, достаточно сильный, чтобы она отошла на один шаг назад. Скитник выглянул из-за темноты.
– Что вам нужно?
– Я же сказала. Поговорить.
Она не стала дожидаться приглашения, сделала глубокий вдох и заставила себя протолкнуться в небольшой домик. Камин занимал целиком одну стену. Маленький огонь трещал в очаге. В комнате была одна-единственная койка, шерстяные одеяла были скомканы на соломенном матрасе. Десятки полотен были свалены у другой стены, часть из них была накрыта покрывалами из грубого материала. Маленький столик был заставлен незажженными свечами и горшками с высохшей краской и кисточками. В деревянном буфете располагался щербатый бронзового цвета чайник, железные горшки и кухонная утварь. Между кроватью и буфетом был втиснут шкаф. Рядом с ним стоял необтесанный мольберт. На нем было полотно, целиком закрашенное голубым цветом, за исключением размытой туманной фигуры, которая была размещена горизонтально в центре изображения.
Фигура была очевидно женской.
Единственное окно было затемнено, из-за чего помещение раньше времени погрузилось во тьму. Зажженная масляная лампа стояла посреди грязного пола. Взгляд Кендры упал на приспособления рядом с лампой, включая бамбуковую трубку, которая была прикреплена к глиняному основанию: примитивная версия кальяна. Что ж, это объясняло его остекленевший взгляд и сладковатый аромат, наслаивавшийся на преобладающий здесь запах земли, пота, льняного масла и грязи. Опиум.
– Сегодня вы не пугаете леди, Томас? – спросила она как ни в чем не бывало, аккуратно отодвинув ногой наркотические принадлежности, чтобы подойти к мольберту.
Он нахмурился.
– Я делаю то, для чего меня наняли.
– Вам нужно попросить о повышении.
– Что? – На его лице нарисовалось недоумение.
– Не важно. – Она повернулась к нему лицом. – Хотела вас снова расспросить о девушке, которую убили. Вы видели кого-нибудь или слышали что-нибудь необычное в тот воскресный вечер или ранним утром понедельника?
Вместо ответа он резко сел посреди комнаты на пол, рядом с опиумной трубкой, и угрюмо посмотрел на нее.
– Я уже сказал вам: мне ничего не известно.
