– От меня сочувствия не жди. – Но все же Алек ощутил тревогу, когда заметил мертвенно-бледный цвет кожи брата. Боже, он что, правда болен?
– А я просил о нем? – злобно пробормотал Гэбриэл, перевернувшись на спину и потерев руками свое небритое лицо. Он заставил себя принять сидячее положение, затем, тяжело вздохнув, наклонился вперед, чтобы обхватить руками пульсирующую голову. – Черт подери. От тебя пахнет лошадьми. – Так как это оскорбление не достигло своей цели, он угрюмо спросил: – Что тебе нужно, Сатклифф?
Алек заметил несколько пустых бутылок на соседнем столике.
– Ты в могилу себя сведешь своим пьянством. Боже мой, зачем? Зачем ты делаешь это с собой?
– Тебя не должно заботить, чем я занимаюсь.
– Должно, если ты сделал что-то с той девушкой.
Гэбриэл поднял голову и молча смотрел на Алека пару секунд, а потом отвел взгляд.
Нервы Алека натянулись, когда он осознал, что его брат не стал ничего на это возражать.
– Мисс Донован сказала, что вы с Харкуртом покинули замок в прошлое воскресенье и направились в «Голову короля». Вы ходили на петушиные бои Хокингса.
– И что?
– Вы с Харкуртом были на боях, а потом вернулись в замок?
– Я не собираюсь тебе отвечать, Сатклифф.
– Нет, черт побери, ты ответишь. Мне нужно знать, провели ли вы с Харкуртом ту ночь вместе.
– Я не нянька Харкурту, – пробормотал Гэбриэл.
– То есть ты не был с Харкуртом всю ночь?
– Дьявол, перестань допрашивать меня! – Завернув бедра в простыню, Гэбриэл встал на ноги. Он дрожал. Их глаза встретились на короткое время, Алек снова увидел нечто леденящее кровь во взгляде своего брата. Гнев, да. Но еще и страх. Затем Гэбриэл отвел взгляд в сторону. От отчаяния у Алека свело живот. Он снова задался вопросом: когда Гэбриэл стал видеть в нем врага? Что произошло с ним? Что с ним сделала Эмили?
– Оставь меня, Сатклифф.
– Просто скажи мне, остался ли ты на петушиных боях?
– Я не обязан тебе ничего говорить, – отрезал Гэбриэл. Придерживая простыню, он двинулся в сторону гардеробной.
– Да поможет тебе Господь, Гэбриэл, – сказал Алек, когда его брат открыл дверь. – Да поможет тебе Господь, если ты как-то связан со смертью той девушки!
На какой-то момент Гэбриэл застыл. Затем он пошел вперед, не оборачиваясь на брата и спотыкаясь, и с грохотом закрыл за собой дверь.
Алек уставился на деревянную панель, пока злость и страх продолжали расти в нем. Что, черт возьми, происходит? Он хотел пойти за своим братом, потребовать его ответить на тот вопрос, как-то вразумить его.
Напряжение сковало его мышцы в области плеч, пока он стоял в нерешительности. Он потянулся к дверной ручке гардеробной, но в последний момент резко опустил руку и развернулся в сторону другой двери.
«Трус», – подумал он и покачал головой, испытывая отвращение к самому себе. Он пока что оставит Гэбриэла в покое. Были и другие способы узнать правду. Если он действительно хотел знать. В этом и была проблема. Он не был абсолютно уверен, что ему нужна эта правда.
* * *
Гэбриэл услышал звук закрывающейся входной двери. Облегчение, разлившееся по всему его телу, заставило его бессильно привалиться к стене. Он не был уверен в том, что Сатклифф не ворвется в гардеробную, чтобы пытать его и здесь.
Он не справился бы. Не сейчас. Не сейчас, когда его внутренности горели, словно облитые кислотой, а его голова так сильно пульсировала, что казалось, будто она развалится на две части. Положив трясущуюся руку себе на лицо, он доковылял до кресла в углу комнаты и свалился на подушки.
Кем этот Сатклифф вообще себя возомнил, чтобы прийти в его комнату и обращаться с ним таким образом? Сатклифф, который покинул его и никогда не оборачивался, который никогда не интересовался жизнью Гэбриэла, счастьем Гэбриэла. Злость и жалость к самому себе росли внутри его.
«Да поможет тебе Господь, если ты как-то связан со смертью той девушки».
Слова Алека раздавались эхом в его голове, распространяя дрожь по всему телу. Он положил пульсирующую голову на руки и сжал глаза, чтобы блокировать боль.
Красивые карие глаза, темные волосы, спадающие по ее спине. Живая.
Он резко выпрямился и открыл глаза. Эта картина была всего лишь плодом его воображения, и ничем больше. Он провел дрожащей рукой по своим губам. Ему нужно было выпить. Это облегчит его страдания.
«Да поможет тебе Господь, если ты как-то связан со смертью той девушки».
– Слишком поздно, Сатклифф, – прошептал он. Бог, как оказалось, бросил его уже много лет назад. В этом отношении не оставалось никаких надежд. Он снова обнял руками голову и зарыдал.
29
Кендра была с Ребеккой, когда им сообщили, что Сэм Келли вернулся.
– Думаете, он узнал имя этого монстра? – спросила Ребекка несколько возбужденно, когда они спешно шли по коридорам.
– Не знаю, – призналась Кендра.
Сыщик о чем-то рассказывал герцогу и Алеку, но прервался, когда они зашли в кабинет. Кендра почувствовала на себе всю силу его взгляда, когда он поглядел на нее так, что у нее мурашки пробежали по спине.
– Доброе утро, леди, – поприветствовал их Элдридж. – Мистер Келли только что прибыл. Предлагаю присесть и выслушать его доклад. Хотите чего-нибудь выпить? – Он показал жестом на сервировочный столик, на котором стояли элегантные серебряные чайники, сливочник и сахарница. – Я приказал принести чай, горячий шоколад и кофе.
«А здесь не так уж и плохо», – подумала Кендра. По крайней мере, это было намного приятнее тысяч стаканов из пластика, наполненных плохим кофе из каких-то помоев, который она потребляла на протяжении многих лет.
Присев, она принялась разглядывать Сэма. Он выглядел так, будто последние четыре дня спал в одежде, а скорее и вовсе не спал, судя по мешкам под глазами. Его шейный платок и рубашка казались скорее серыми, чем белыми, и были лишь на пару оттенков светлее, чем его сизое пальто. Оно наряду с черной жилеткой и кальсонами было мятым и грязным. Тонкий слой пыли покрывал его потертые ботфорты. Его взгляд был так же спокоен и внимателен, как и во время их первой встречи, и сильно контрастировал с его сказочными чертами.
После того как все выбрали себе напитки, герцог устроился за столом и кивнул сыщику.
– А теперь приступим. Мистер Келли, скажите на милость, вы обнаружили что-то важное?
– Для начала я бы хотел сказать, что несколько моих людей опросили всех погремушек, которые ездят отсюда до Лондона. Их немного, что облегчило нашу задачу.
– Погремушек? – спросила Кендра.
– Прошу прощения, мисс, я имел в виду извозчиков.
