Я старался не поддаваться панике, зная, что истерика отберёт ещё больше кислорода, а его и так осталось немного.
В конце концов существуют и другие способы извлечь свет. Например, с тех пор как несколько месяцев назад я подпалил собственные штаны, сражаясь с горгульей, я оттачивал своё магическое мастерство в этом направлении, то есть в поджигании вещей. И за последние недели на корабле неплохо натренировался в этом
[6].
Я сконцентрировался на лезвии Мрака, не зная, сработает ли магия на металле. К моему удивлению и радости, лезвие вспыхнуло ярким бело-жёлтым пламенем.
Которое тут же погасло.
Я ахнул, и в голове просветлело. Что на самом деле означало, что последние остатки кислорода в желудке подошли к концу.
«Ага, потому что ты только что использовал их, чтобы зажечь свой кинжал, умник», – сказал Кровопийца.
Чёрт!
Как я мог забыть, что огонь поглощает кислород, как верблюд – воду? Ведь верблюды пьют много воды. Постойте. А точно верблюды пьют помногу воды? Или я уже страдаю от последствий асфиксии?
«Наверное, и то и то», – спокойно заметил Кровопийца, как будто его совсем не волновало, что станется с моей жизнью.
«Помоги мне!» – отчаянно подумал я в ответ.
Ответа не последовало, и я начал короткими гребками пробираться через желудочную жижу. В темноте было очень трудно сориентироваться, и оставалось только надеяться, что я плыл прямо, а не нарезал круги в прогорклом рыбном супе. Но узнать наверняка можно было, либо дождавшись, когда я выдохнусь и умру, либо добравшись до стенки желудка.
Спустя несколько секунд моя рука коснулась склизкой, горячей стены плоти. У неё не было начала и конца, и рука просто шарила по гладкой поверхности. Наверное, это и было дно брюха кракена.
Я немедленно воткнул Мрак в плоть монстра, и у меня перед глазами проплыли картины, как я прорезаю себе путь наружу.
Клинок сделал надрез, потом ещё один. Я упорно продолжал кромсать и полосовать по одному и тому же месту, размахивая кинжалом направо и налево, изо всех сил стараясь не выпустить скользкую рукоять. Правда, мне казалось, что я ни капельки не продвинулся, и, когда я остановился, чтобы проверить свои успехи, выяснилось, что это так и было. Надрез, который я сделал, был не больше пары десятков сантиметров в длину и нескольких сантиметров в глубину и уже надвигался на меня: желудок сжимался, помогая себе лучше переварить содержимое.
Толщина стенок желудка у кракена не меньше – а то и больше – метра. Может быть, и гораздо толще. Чтобы пробиться сквозь него с маленьким кинжалом, мне придётся потратить несколько часов. Но этих самых часов у меня не было – от силы секунд двадцать, прежде чем я задохнусь от нехватки кислорода, если верить ощущениям в лёгких и плывущей голове.
«К тому же, даже если ты и прорежешь себе путь сквозь стенки желудка, – добавил Кровопийца, – твой нож ни за что не справится с плотными слоями мышечной массы, окружающей желудок».
«И что теперь? Умирать?»
«Грегдруль, иногда разговаривать с тобой – всё равно что общаться с каменной коровой. Воспользуйся магией гномов, олух ты эдакий!»
Мой топор был прав. Почему бы мне ещё раз не прибегнуть к магии? Видимо, то, что я провёл большую часть жизни без неё, не давало мне привыкнуть к новой реальности, в которой мои возможности технически были ограничены только малыми потребностями, скудным воображением и скромными амбициями.
Я ещё раз отчаянно глотнул спёртый, едкий воздух с избытком метана и попытался прикинуть, что из того, что меня окружает, может мне действительно пригодиться. Если я не мог прорезать себе путь наружу, как по-другому я мог бы выбраться из закрытого пространства?
Бомба могла бы помочь, но…
Постойте-ка!
Что я там только что упоминал?
Ответ буквально витал в ядовитом воздухе, который я вдохнул в очередной раз: метан.
Когда пища переваривается, одним из сопутствующих продуктов выделения является метан. Обычно животные способны избавляться от него, отрыгивая или выпуская газы. А что, если я немного ускорю процесс пищеварения? Что, если процесс будет идти гораздо быстрее, чем газ успевает выделяться естественным путём?
«Собираешься выбраться с помощью гигантского пука?»
«Нужно же мне хоть что-нибудь сделать», – подумал я.
«Нет, нет. Мне нравится эта идея. Серьёзно. С удовольствием понаблюдаю. Уверен, это будет нечто».
Я даже не стал терять время, чтобы понять, издевается ли Кровопийца надо мной или говорит серьёзно. Вместо этого я сконцентрировал всю свою энергию на биообезвоживании. Я старался усилить энзимы в желудочной кислоте, расщепляя органические материалы. Я не был уверен, что мне надо вдаваться в такие подробности, но вреда от этого точно не было. В конце концов, я был на грани отчаяния, а это одно из условий творения гномьей магии.
Внезапно я пошёл ко дну. Не в пучину жижи, а вместе с ней. Стенки желудка кракена стали расширяться.
Сработало!
Кто бы мог подумать, что уроки естествознания в человеческом мире однажды помогут мне выбраться из нутра кракена, причём во времена, когда прежние законы науки перестали действовать?
Мы, можно сказать, вступили в противостояние с самим океаном, пока чудовище наполнялось газом. Меня бросало из стороны в сторону, когда кракен метался в воде от желудочных колик.
Я поднял Мрак и сосредоточился на лезвии, используя потенциальную биоэлектрическую энергию вокруг меня, чтобы разогреть металл. Время тянулось медленно, но наконец чёрная сталь покраснела. Света было немного, но достаточно, чтобы я мог разглядеть, что желудок расширился до размеров огромной, способной к перевариванию органики аудитории, в которой обнаружилось кислотное озеро, рыбьи кости, деревянные и металлические обломки кораблей и полупереваренные скелеты акул.
Стенки желудка по-прежнему раздувались вширь, и теперь их было почти не видно. Наверное, снаружи кракен стал похож на воздушный шарик, притворяющийся морским монстром. Теперь он скорее напоминал забавное украшение на День благодарения, чем живого кракена. Думаю, что стороннему наблюдателю могло показаться, что он вот-вот взорвётся.
И он действительно взорвался.
Глава 5. В которой я превращаю залив Уды в крупнейшее в мире джакузи
Только через несколько секунд до меня дошло, что кракен действительно взорвался.
В ушах засвистел воздух, а затем меня ослепила яркая вспышка солнечного света. Перед глазами завертелось ярко-синее небо, а в лёгкие хлынул свежий поток морского воздуха.
Спустя несколько незапланированных кувырков я плюхнулся в море, как никогда радуясь леденящей прохладе солёной воды.
