– Не перелинял пока. Рано еще.
– И не поседел, – ехидно добавила Ирина.
– Да, и это тоже. И вообще, я к тебе тоже по делу.
– По серьезному?
– Вполне. Маргошка пропала.
– Кошка? – не поняла Ирина.
– Нет. Кравцова Маргарита Петровна. Дочь настоятеля Михайловского храма.
Ирина потерла лоб. Было что-то знакомое в этом имени… минуту! Точно! Золотоволосая девушка в голубом платье, такая вся воздушная, возвышенная… Ее еще под Кирилла хотели подложить. И оборотень уверял, что отказался. А что сейчас?
Ревность кусанула острыми зубками.
– Как пропала?
– А вот так. Вышла из дома – и исчезла.
Ирина вздохнула.
– Ну, рассказывай подробности.
Тетя Света посмотрела на мужчину и женщину.
– Ирочка, я, наверное, пойду? Спать пора…
– Тетя Света, у меня ничего секретного от вас нет, – строго высказался Кирилл. – Мало ли кто пропадет… Ириш, ты тете Свете доверяешь?
– Я уверена, что она не станет болтать во дворе, – пожала плечами Ирина. – Правда, что вы, тетя Света. Оставайтесь, обсудим…
– Как-то… – зажеманилась пожилая жещина.
Кирилл махнул рукой.
– Да что уж тут такого? Девчонка, молодая, симпатичная… ее отец замуж ее собрался пристраивать. Даже предварительный сговор есть.
– И за кого девчонку? – уточнила Ирина.
– А за кого-то из семинаристов. Я точно не знаю за кого, мне имени не называли.
– Что ж ты так…
– Могу позвонить, уточнить.
– Давай по результатам разговора? – предложила Ирина. – Девушка-то была согласна?
– А почему нет? – не понял оборотень. – Семинариста я видел, парень, вроде, неплохой, перспективный, три поколения в церкви…
– И как они размножились? Ежели уже три поколения?
– Очень даже неплохо, – парировал оборотень. – С молитвой, с верой, с любовью…
Тетя Света фыркнула.
– Наверное, хорошо пошло?
– Очень. Семья там большая, восемь детей. Маргошка шестая, – кивнул Кирилл. – Пять мальчиков, три девочки.
Ирина представила себе восемь детей – и покачала головой.
– Мать-героиня.
Просто представить себе.
Девятью восемь – семьдесят два. Делим на двенадцать – получается шесть лет.
Шесть лет только ходить беременяшкой с токсикозом, с пузом, со всеми симптомами, отеками, нервами, утомляемостью…
Сами роды.
Хоть и говорят, что это легко и просто, особенно после третьего, но что-то Ирина сильно сомневалась. Не утешало даже то, что она теперь ведьма, а ведьмы рожают, как кошки котятся. Раз – и приплод. Как-то в это плохо верилось.
Да и кошек никто не спрашивал, вдруг им тоже не так легко и просто, как говорится?
А потом еще ребенка надо выкормить, поставить на ноги, следить, ночами не спать, когда болеет…
Брррр!
Матери, которая потянула восемь детей, надо медаль давать. Молча. Золотом по ее весу.
Но есть и обратная сторона медали.
Хватает ли в такой семье денег? Времени? Внимания?
Детей много, они кишат, пищат и верещат, и мать превращается из матери – в машину для уборки – стирки – готовки – глажки… это еще если муж хороший попадется. А если эгоистичный козел?
Такое, увы, бывает чаще.
И крутится бедная женщина, ни присесть, ни прилечь… это страшновато. Хорошо еще, если есть кому помочь. А как часто слышатся заявления: «чего тебе помогать, все равно дома сидишь?», «сплошной отдых дома, а ты еще и ничего не успеваешь»…
Ага, мужчинам бы такой отдых.
Да через сутки б чесанули «отдыхающие» так, что их бы и у канадской границы не догнали.
– Есть кто-то, с кем Маргарита была особенно дружна?
– Была? – уловил Кирилл.
Ирина пожала плечами.
– Пока не найдем – была.
– Ириш… а ты сильно устала?
– Да.
– Можешь просто посмотреть – жива она или нет? Пожалуйста…
Ирина посмотрела.
На оборотня.
Такими глазами, что сразу стало ясно, нет у него совести. Вообще нет.
Не подействовало.
Где вы видели совестливого оборотня? Волкам совесть вообще не полагается, она несъедобная.
– Просто – жива или мертва. И все.
Ирина застонала.
– Что у тебя там? Волосы?
– Волосы.
– Давай сюда расческу.
Получив просимое, Ирина провела пальцами по длинным светлым волоскам. Всего-то штуки три, хорошие у девочки волосы. Не линяет, не лысеет… честно скажем, у Ирины после расчесывания в щетке побольше остается.
Жива – или мертва?
Не надо особых сил, ничего не надо, просто – да или нет…
Ирина почти не напрягалась, но и так перед глазами мушки заплясали, а рука затряслась. Но главное она уловила.
– Пока жива.
– Пока?
– Я же не знаю, где она, что ей нужно…
– Понятно. Но жива, это хорошо. Обрадую Петьку…
– Ее отца?
– Ага, Кравцов, Петр Михайлович. Неплохой мужик, кстати говоря, и священник не из последних.
Ирина пожала плечами, как бы говоря, что ей все равно. Церковные услуги ей особо не нужны, пусть сами разбираются.
Она и за бабушку с дедом свечек-то не ставит. Ни к чему.
Они всю жизнь атеистами прожили, в Советской стране, они такими и остались. Да и сомневалась Ирина, что эти обряды кому-то важны…
Вера – да. Не в Христа, просто в Бога, который есть любовь. А обряды….
Пфффф!
Да пять тысяч лет назад христианства и в помине не было, все язычниками бегали и особо не комплексовали. И что?
Теперь всех в ад? Оптом?
Извините. Недоработка.
Незнание закона не освобождает от ответственности. А его несуществование? Прежде чем требовать, изволь всех оповестить, или хотя бы издать сборник законов…
Нет его?
Тогда простите, как-то нечестно получается.
Впрочем, это уже религиозные заморочки, в которых Ирина, откровенно говоря, не была сильна. А зачем? У нее своя работа, свои дела, свои заботы.
При чем тут христианство? Что, если она все Евангелия наизусть выучит, в подъездах меньше гадить станут? Так, к примеру.
