Платок с кровью не преграда, она прекрасно видит стеклянную поверхность под ним, и не задумывается, почему так происходит. Ее взгляд проникает все глубже и глубже, туда, где в красной дымке медленно, очень медленно, в зеркале начинает проявляться лицо. Симпатичное, она бы сказала. Мужчина лет сорока, темноволосый, с хорошим, только очень усталым лицом, почему-то в белом халате… хотя – почему? Врач, и верно…
Кажется, хирург…
Ирина вгляделась до рези в глазах.
Вот так, запомнить это лицо. И – хватит. Довольно!
Резкий жест опрокидывает свечи, зеркало и платок засыпаются солью.
Все.
Теперь надо все это выкинуть. Платок, зеркало, соль, свечи – все сметается со стола в заранее приготовленный мусорный пакет. Нет, зарывать все на кладбище или еще там где – не надо. Ни к чему. И так вывезут и заровняют – или переработают.
Где тут у нас компьютер?
Ирина придавила кнопку, загружая системник. Ей срочно требовалось посмотреть, кто и где у нас работает. Благо сейчас фотки врачей есть на сайтах. И отзывы есть. И…
Смотрим!
* * *
Найти нужного человека оказалось не так сложно. Два часа посиделок с компьютером – и вот он! Наш доктор Лектер.
Или – Леонид Семенович Ботиков. Симпатичный мужчина лет сорока на вид, сорока семи по паспорту, моложавый, с отличными отзывами от пациентов. Действительно, такой может и распотрошить, и голову отрезать. Специализируется на торакальной хирургии, но мало ли что?
Грудная клетка – тут и голова рядом, и живот, и вообще, рука к скальпелю привыкла.
А не навестить ли его?
Ирина подумала и решила попробовать. А что она теряет? Сходит, поговорит, посмотрит на человека. Сразу даже и обвинять не будет, скажет, мол, нашла его контакт у потерпевшего, вот, решила побеседовать. Что вас связывало, о чем разговоры шли? Не знаете ли чего-то полезного?
Ирина позвонила в больницу, узнала, что Леонид Семенович будет на работе, и принялась собираться.
Смех смехом, но оружие она взяла с собой. Мало ли что?
Как писал еще Конан Дойл, самый страшный убийца – это врач. У него и нервы крепкие, и фантазия богатая и рука не дрогнет…
[4]
Врача найти было несложно. Он как раз закончил обход, и Ирина попросила позвать господина Ботикова для беседы.
Медсестричка кивнула, убежала, и через пару минут Леонид Семенович вышел к ней. Такой же, как в видении. Подтянутый, сухощавый…
Только вот в видении у него глаза были мертвые. Жестокие. А сейчас – обычные, живые, даже любопытные.
– Здравствуйте?
– Добрый день. Участковый уполномоченный полиции, лейтенант полиции Алексеева Ирина Петровна. – Ирина представилась по всей форме, показывая удостоверение. – Где бы мы могли побеседовать приватно?
– Точно не в отделении, – задумался врач. – У нас о приватности говорить не приходится.
– Тогда – где?
– Может, посидим на скамейке в прибольничном парке? Минут двадцать я вам могу уделить.
– А больше мне и не потребуется. Спасибо.
– Тогда я переодеваюсь – и полностью в вашем распоряжении.
Переодеться в понимании врача оказалось накинуть на костюм ветровку – и снять шапочку. И все. Ирина послушно ждала, а потом и проследовала на выбранную врачом скамейку.
– Я вас слушаю. У вас кто-то болен?
– Слава богу, нет. У меня все здоровы, – открестилась Ирина. – Скажите пожалуйста, знаком вам Бусин Николай Викторович?
Ах, как же был прав «папа мистера Холмса». Ни жестов, ни криков, ни гримас… просто что-то поменялось в глазах врача.
– Вполне.
– Откуда?
– Он был знаком с моим сыном и пару раз бывал у нас дома.
– Ах, вот как…
– Да. А что случилось?
Ирина не стала изрекать пошлости типа: «почему вы думаете, что что-то случилось». Для этого надо ни себя не уважать, ни собеседника.
– Он убит.
– Вот как?
– Да, и достаточно жестоким способом.
– Какое горе для его родителей.
Ирина медленно кивнула.
– Да. И его убийца явно имеет отношение к медицине. Не стану вдаваться в подробности, но может быть, вы знаете кого-то?..
И замолчала, предоставляя собеседнику право подумать самому.
Додумать.
– Не знаю, – открестился врач.
– И даже идей нет?
– И не будет, – голос был не хуже скальпеля. – Более того, я считаю, что Николай заслужил любую, даже самую гадкую смерть.
– Вот как? – искренне удивилась Ирина. – Вы считаете, что когда кто-то потрошит молодого парня, как рыбу, потом наблюдает за его агонией, а потом еще живому отрезает голову – это хорошо? И чем же можно заслужить такую казнь?
– Наркоторговлей, к примеру…
Ирина резко напряглась. Навострила уши.
– Вот как?
– Да. Вы, наверное, не в курсе, у меня сын подсел на наркотики…
– Нет, не в курсе. Но я вам искренне сочувствую…
Сапожник без сапог, – вертелось на языке. Но вслух Ирина этого не озвучивала. А врач вдруг улыбнулся.
Спокойной ледяной улыбкой.
– Моему сыну семнадцать лет. Под воздействием наркотиков, которые ему подсунули в спортзале, он едва не убил свою мать. Схватил со стола нож и замахнулся. Хорошо, у нее в руках была кастрюля, нож соскользнул, а то бы Тёмка ее вскрыл, как рыбу. От горла до паха. Я сам ее потом оперировал, всем отделением выхаживали. Чего нам это стоило – вам лучше и не знать. Представляете?
– Николая так и вскрыли, – кивнула Ирина.
– Сейчас мой сын находится на лечении. Но никто не дает гарантии на лучшее, понимаете? Никто. Когда у него приход прошел, и он понял, что наделал, мальчишка выпрыгнул из окна. Шестой этаж, перелом позвоночника, обеих ног, еще по мелочи куча всего… он уже сейчас инвалид. И вряд ли когда восстановится. Жене тоже плохо. Так что наркоторговцев я искренне считаю злом.
И опять эти огоньки в глазах.
Ирина прикусила губу.
Вот тебе и выбор, черт побери. С одной стороны – убийство. И парня жалко.
И родителей его жалко, мать криком кричала, как она это переживет, еще неизвестно. И от того, что Колю настигла заслуженная кара, ей легче не будет. Ни капельки.
С другой стороны, вот такой Тёмка. И сколько их еще таких – подсаженных подонком на наркоту? Не один десяток, и даже не одна сотня.
