– Для того, чтобы заклясть клад, надо что-то уметь и знать. Откуда такие специалисты в гражданскую войну? Их и в мирное-то время не отыщешь.
– Вот тогда и могли повыползать из всех щелей, – махнула рукой Ирина. – Война – она никого не щадит, а человек умный наверняка понимал, что надо удирать. Могли и договориться – заговор за транспорт в более уютное место.
– Так договорились бы тогда проще. Колдун бы Семилова и сопровождал. С магией хоть слона вези, нет?
Ирина фыркнула.
– Нет, конечно. Не забывай, ведьм и колдунов всегда одолевали многолюдьем. Двум-трем глаза отвести можно, а десятку? Двум десяткам? Да и время было такое… когда человек не ждет подвоха – одно дело. А когда собран, насторожен, опасен, совсем другое. Нет, на такое никто бы не пошел. А вот заклясть место – это проще, это и умений не надо особых, на такое и обычные люди способны были. Пиратские клады те же, разбойничьи… главное – желание.
– Но попробовать-то поискать можно? Но попробовать-то стоит?
– Ладно. Попробуем. Но обещать я ничего не буду, ты понял?
Кирилл кивнул.
– Согласен. А если что-то найдем – получишь свой процент.
– И сколько?
– Четверть?
– Почему так мало?
– Четверть мне, четверть тебе, половину владельцу дома.
Ирина кивнула. Она и торговалась-то больше из интереса. Силы попробовать хотелось, но вот к чему это может привести?
Клады.
Сколько ходит о них слухов, сплетен, рассказов – и не всегда это вранье.
Клад может быть положен на определенное число лет – скажем, на сто лет, на определенное количество людей, и дастся в руки только десятому пришедшему, а до того и лезть незачем. Или заговоренным на какое-то верное действие – да хоть бы и на мышь, которую нужно в сундук бросить.
Или – есть варианты пострашнее.
Над кладом можно положить сторожа. Да, как легко догадаться, это не дохлая мышь. Сторож делается из живого человека, и вариантов там много. Его могут заживо зарыть вместе с кладом, принести в жертву в нужном месте, сделать из уже готового мертвеца…
Последний вариант – самый гуманный. Об остальных Ирине даже думать не хотелось.
А можно еще накрутить на клад столько всего… к примеру – на первую жертву, то есть брать клад надо только вдвоем. Первый человек принимает на себя все проклятья, а второй забирает клад. Не весь, часть, но в таких случаях лучше половина чистая, чем все золото с «грузом».
Ирина серьезно этой темой не интересовалась.
Сама она могла бы наложить заговор, сила позволит. А вот почуять чужой?
Распутать его и снять? Или просто узнать, о чем он?
Может она так поступить, или лучше не связываться?
Но силу попробовать хотелось. Так что Ирина кивнула и принялась смотреть на дорогу.
Клад? Пусть будет клад. И пропавший человек, и неизвестное нечто, которое шкодит в особняке. Надо попробовать поискать и разобраться. Интересно же!
* * *
Усадьба Ирину не сильно очаровала. Так, нечто среднее.
Территория огромная, больше гектара, а сама усадьба…
Старый дом, каменный, покрытый штукатуркой неопределенного цвета, в два этажа, с подвалом и мансардой, с разными архитектурными финтифлюшками… ей отродясь не разобраться, как они все называются.
Слова-то она знает: мезонин, пилястры, балюстрада, а вот куда их прилепить в конкретном здании? Какой это стиль, какой век, что и к чему относится… да черт его знает!
А вот что она чувствует?
В машине?
Ничего!
Железо вокруг. Почему ведьмы и уходят из городов в деревни. Железо, металл, мертвый пластик, беззвучный камень – это все давит, заставляет замолчать способности. Ведьме нужна живая природа. Нужна, как воздух.
Ирина и сама подумывала, что потом, на покое, она купит себе дом в деревне. Поселится там… где-нибудь в пригороде, чтобы и канализация была не на улице, и зелени было достаточно, сад разведет… а что?
Вдруг получится?
Ядовитые травы у нее должны расти просто отлично, это факт! Будет белену с дурманом выращивать и борщевик разводить. Для любящих супругов, для дорогих родственничков – и что? Травили же римские дамы своих мужей и любовников травками, которые растили в садиках, чуть ли не у супругов под носом?
Травили, и прекрасно справлялись.
Не надо вопить: ах, какая чудесная вещь эта природа, как полезно все натуральное, как это здорово…
Вспомните – гадюка – исключительно натуральное существо, но какое ядовитое! И урежьте восторги.
– Ириша?
– Можешь остановить, не подъезжая к дому? – поинтересовалась Ирина. – Хочу осмотреться.
– Конечно.
Кирилл затормозил на подъездной дорожке, метрах в ста от дома, и галантно помог даме выбраться. Дама кивнула, принимая помощь, и обратила внимание на окружающий ее мир. Внимательно всмотрелась в него, вслушалась…
Большой заброшенный парк. Старый, усталый…
Ему было тоскливо и одиноко, это чувствуется.
Некогда он был молодым и прекрасным, здесь были ухоженные дорожки, подстриженные деревья, здесь перекликались птицы и дети. За ним ухаживали заботливые руки садовников, и парк привык к ним. Он думал, что так будет всегда.
А потом люди, которым он был дорог, ушли.
Ушли куда-то далеко, а те, кто пришел им на смену, были совсем другими. Их не волновала красота, они не хотели подстригать кустарники, чтобы те красиво выглядели, они топтались по ухоженным лужайкам и чуть ли не с корнем выдирали коллекционные розы, они уродовали сад, на создание которого понадобилось не одно десятилетие, вырубали деревья и выкорчевывали кустарники.
И сад затих.
Он не умер, пока еще не умер, но крепко спал. И не хотел просыпаться. Он видел счастливые сны о том давнем времени и не желал видеть тех, кто пришел.
Понадобится много времени и сил, чтобы он встрепенулся и вновь открылся людям. Как бездомная кошка – ты можешь взять ее домой, вылечить, выкормить чуть ли не из пипетки, но и тогда она не сразу прильнет к рукам. Собаки более доверчивы, а кошкам тяжелее сходиться с людьми. И у этого парка кошачья душа.
Он не сразу доверится людям.
Но если уж решит раскрыться…
На миг Ирина увидела его таким, какой он был. Ярким, юным, свежим, ослепительно прекрасным в цвете сирени и запахе роз и жасмина. И даже позавидовала тем, кто будет здесь жить. Если они смогут это вернуть…
Если смогут.
Что ж, она посоветует, если ее спросят, но – и только. Она не ясновидящая.
