А вот с младенцем – тут попытка убийства. Преступление было задумано, исполнено и не доведено до конца, по не зависящим от преступника обстоятельствам. Ведьминским.
Не понесло б Ирину куда не надо – сошел бы этот случай подонку с рук.
Но история сослагательных наклонений не терпит. Получит Савелий свой срок – от восьми до двадцати лет, с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет, либо пожизненным лишением свободы, либо смертной казнью (на которую у нас мораторий).
Эх, не спрашивали милицию, когда его вводили, а зря.
Ох как зря!
Повидали бы эти типы то же, что и Ирина – мигом бы его отменили. Еще и настаивали бы, и сами пистолеты просили. Факт!
С лестницы раздался дикий вой.
Там крутили руки Савелию, попутно награждая воспитательными тумаками.
Права не зачитывали – здесь вам не там. Чай, не Америка. Вот, приедем в участок, будут тебе и права, и трава, и раз-два по почкам… вот последнего, увы, не будет.
А жаль.
Очень, очень жаль. Иногда бы и надо.
Дину удержала Ирина, не дала кинуться на лестницу.
– Стой, сука!
И женщина смирилась, обмякла, заглянув в горящие бешеным светом глаза ведьмы.
– Запомни, гнида, – Ирина почти шипела, так, что в двух шагах не услышали бы. – Если ты посмеешь соврать хоть слово! Если будешь выгораживать эту мразь… я приду за тобой – и ты пожалеешь, что родилась на свет. Сильно пожалеешь! И молчи о моих словах! Не то – смерть!
И глаза полыхнули болотной зеленью, окончательно закрепляя приказ.
И не было там ничего особо ведьминского. На это и серьезный гипнотизер способен при желании.
Ирина выпрямилась и вышла из квартиры.
– Упаковали, мальчики?
«Мальчики» предъявили Савелия в наручниках.
Ирина покачала головой.
– Ай-яй-яй, что ж вы так, Савелий Венедиктович. Еще и нападение на участкового, при исполнении… гарантирую – это вам минус сто к карме и минус пятьсот по чакрам. Грузите, товарищи, это дерьмо. Нас ждут!
Их и правда ждали в участке.
Иван Петрович изволил хлопнуть лейтенанта Алексееву по плечу, похвалить и заметить:
– Все бы так работали. А то смежникам сколько информации ни дай…
– Что случилось? – заинтересовалась Ирина.
– То…
Случился – Гоша.
Глава 8
Колесников Егор Владимирович, ажно двадцати шести лет от роду, тот самый, из двенадцатой квартиры.
Ирина им как-то и не интересовалась, получила информацию, что именно ему звонил Коля, отдала, да и рукой махнула. Как-то никто не проверял звонки, пока еще никто не сличал одно с другим, да и отболтался, видимо, Егор как-то.
А когда начали копать…
Вот и лег в копилку первый интересный факт.
Егор сначала закончил медицинский колледж. Косил от армии.
Потом в армию все-таки попал, но видимо, устроился там неплохо. Отслужил, вернулся и пошел на спортфак. Там парней принимали без особых знаний – экзаменов, только нормативы выполни. Егор и прошел все вступительные.
Прошел, поступил, начал учиться и параллельно работать. И вот интересные факты.
Купил себе квартирку, машинку… дровишки – откуда?
В спортзалах так много платят инструкторам? Ох, что-то Ирина в этом сомневалась. Конечно, заработать можно по-разному. Во времена оны у нее была одна знакомая, которая работала – не поверите – вахтером в госучреждении. На работу она приезжала на новенькой машинке, на свои деньги купленной. Это при зарплате вахтера чуть больше прожиточного минимума. Очень ненамного больше.
Откуда машинка?
А она параллельно подрабатывала изготовлением бижутерии. Такие вещи плела из камней и бисера, что на ее работы в очередь записывались.
Красиво, со вкусом, элегантно…
Она и на работе тем же самым занималась. Все знали, еще и заказывали ей что-нибудь для себя. И из соседних контор приходили…
История умалчивает, сколько ей пришлось потрудиться, прежде, чем стало именно так, прежде, чем пришла известность, а с ней и деньги, сколько ей приходилось трудиться потом… это ж так просто кажется!
Дунул – плюнул… бисер этот, побрякушки…
Несерьезно!
А что серьезно?
Человек нашел себе дело по душе – и с тех пор ни единого дня не работал. Это же дело – по душе! То, для чего его Господь создал. И когда оно встречается с человеком, происходит слияние. Душа, тело, разум, все пребывает в гармонии.
Ты можешь злиться или ругаться из-за чего угодно, от разбитой тарелки до сломанной ноги, но вот в этом конкретном деле у тебя всегда будет гармония. Это частичка тебя, кусочек твоей души… недостающий элемент мозаики. Но как только он находится – в этом ты становишься целым.
Ирине человек иногда и представлялся в образе такой разбитой тарелки.
Половинку откололи – вот мы и ищем себе вторую половину. Еще кусок отломили, пока свое дело отыщешь, место, в котором ты хочешь жить, дом, семью…
Да много чего.
И вот собирает человек себя всю жизнь из этих кусочков, а иногда и неправильно, и жизнь потому у него не слишком правильная – что это за тарелка, из которой ручка от чашки торчит, или, хуже того, донышко кастрюли прилипло?
Вовсе уж несуразица получается.
Ну да ладно, то Иринина знакомая, а то конкретный Гоша. Который работал в спортзале. И зарплата у него была – два минимальных оклада. Тоже не так, чтобы богато.
Родители?
В другом городе.
Семьи нет, любовница – есть, но ей восемнадцать, ей самой подарки делают. Спортзал место такое, там и дамы постарше себе иногда кавалеров ищут, но Гоша с такими не вязался. И подарков от них предпочитал не получать.
Это, кстати, подзаводило теток и увеличивало посещаемость.
В любом случае такой вот факт. Зарабатывал Гоша мало, а покупал много. На какие шиши?
И почему именно ему позвонил Коля?
Ирина не считала себя таким уж гением, да все это рано или поздно нашлось бы, и вопросы задали бы, и ответы получили…
Просто она оказалась первой, вот и все.
Итак, Гоша.
Логично было предположить, что зарабатывает он где-то еще и чем-то еще. К примеру – наркотиками?
Может, и так.
Почему не украшениями? А это работа такая у полиции – плохо о людях думать. Точнее, предполагать самое худшее. Не подтвердилось?
Вот и чудненько, вот и ладненько.
