Как с врачом?
Ведь обвинила человека не только в том, что он сделал, но и в том, чего он НЕ делал. И получилось достаточно гадко.
Хорошо еще, Ботиков оказался мужчиной действительно выдающимся. И прийти не постеснялся, и сказать правду, но много ли таких?
И кому поверят?
Не-ет, без оперативной работы никуда. Хоть ты трижды ведьма.
А Коля и иже с ним…
Если мне плюют в спину, значит, я нахожусь впереди, – вспомнила Ирина какой-то слоган из интернета и улыбнулась.
Тряхнула рыжим хвостиком.
Работать, работать и еще раз работать. А уединение она и прямо сейчас найдет.
В туалете!
* * *
Это кого никогда в глаза не видел, надо искать по вещи. А знакомого можно и просто так.
Гошу Ирина видела в глаза, они разговаривали… ох, не зря в стародавние времена люди на себя и амулеты вешали, и не заговаривали с кем попало, и не доверяли так уж безоглядно, и имя свое скрывали, не говоря абы кому.
Хотел там Егор, не хотел, а ключик он Ирине дал. И ведьма собиралась им воспользоваться.
Где найти воду в туалете?
Нет, не в унитазе. Это уж вовсе садизм, хотя и так можно. Но…
Смейтесь на здоровье. Ирина просто сняла крышку с бачка унитаза. А что? Вода чистая водопроводная. А что изнутри бачок весь ржавый…
Бывает. Это не грязь, это у нас такая чистая водопроводная вода, чтоб ей коммунальщиков поить – да постоянно. Пусть у них так же радость будет!
Ирина погрузила в воду кончики пальцев.
– Егор…
И закружились, полетели картинки-видения. Обрывочные, но достаточно четкие.
Когда Ирина выпала из своего видения, в дверь снаружи кто-то колотил. А она себе так и не представляла, где именно искать Егора.
Вот что ей даст картинка леса за окном?
Пригородная база?
Загородный дом?
Чья-то дача?
Вариантов много, и не обязательно это пригород Кораблика, это может быть пригород любого другого города. Вроде бы Гоша и недалеко, но что такое – недалеко для Ирины? Это ведь по ее ощущениям берется, а радиус получится вполне приличный.
Лес. Вроде бы речка рядом.
Люди? Есть люди, что тоже ничего не дает. Саму комнату Ирина рассмотрела, но и только. Похоже больше на гостиничный номер, чем на жилье, но кто знает? Две кровати – может и в обычной комнате стоять, у кого-то на даче. Светлые непритязательные обои, шкаф для одежды, пара тумбочек…
Нет, ни о чем.
Ведьма призналась себе, что магия не всесильна, и отправилась работать. Там, где она действительно могла что-то сделать. И для начала она набрала номер Кирилла.
* * *
Оборотня печальная история найденного младенца и его матери в шок не повергла. Бывает, что ж теперь? Всех сволочей не передушишь, хотя и жаль. Очень жаль.
– А от меня ты что хочешь?
– Помощи, вестимо, – отозвалась Ирина. – Ты же у нас при храме хвостом виляешь?
– Не тронь мой хвост, не то привлеку по статье.
– Какой?
– За оскорбление верующих.
– Оборотней? Ну-ну… Может, тогда по защите прав сексменьшинств?
– Эй! В сексе я – большинство!
– В смысле – как все, ничего нового и интересного? Не переживай, бывает, – съязвила Ирина, отлично понимая, что весь разговор не выходит за рамки подначек. Подумаешь, поехидничали немного!
– Гнусные наветы! Я могу отстоять честь всех оборотней!
– Даже страшно сказать, с чем именно наперевес.
– Главное – с честью! – продолжал веселиться оборотень.
– А я думала, что честь это не деталь анатомии, – уточнила ведьма невинным тоном.
Кирилл фыркнул.
– Ладно… один – ноль. Так что именно тебе от меня нужно?
– Чтобы ты позаботился о детях Оболовых.
– Я?!
И сколько ж искреннего ужаса было в голосе оборотня. Словно Ирина предложила ему подстричься под пуделя Артемона!
– А кто? Я расспросила – родных у них нет. Савелий и эта Дина – оба христанутые…
– Поосторожнее с выражениями! Это нетолерантно.
Ирина изобретательно послала толерантность оборотню под хвост.
– Скоро цвет неба с этим кретинизмом неприличным считаться будет!
– И петухи ни за что пострадали, – согласился Кирилл. – Хотя когда-то считались символом рассвета и нечисть прогоняли.
– Нечисть они и сейчас прекрасно гоняют. Ну да ладно… вот смотри, они оба иконами на голову ушибленные. Не говорю – верующие, верующий человек никогда ничего подобного не сотворит, а эти… жуть с ручкой! Но дети-то их ни в чем не виноваты! Есть ли в нашей области какой-то приют при храме, или что-то еще в этом духе? Их же нельзя пока к нормальным людям, они просто пропадут, они в приюте для обычных детей не выживут, понимаешь?
Кирилл понимал.
Может, даже лучше, чем Ирина – его родители с детства руководствовались простым принципом.
Наш ребенок должен уметь выжить.
Выжить, постоять за себя, справиться с любой ситуацией. И таскали его по всем кружкам и клубам, старались развить физически и интеллектуально…
Он выжил и был им безмерно благодарен.
А если родители отсекают от ребенка большую часть мира, как ему потом быть? Как жить-то? Мир не статичен, он многогранен, он движется, меняется, он может повернуться к тебе любой стороной и даже выдать крепкого пинка. И что ты будешь делать?
А дети – домашние, забитые, да еще и воспитанные в жестко христианском духе – смогут ли они выжить в любой ситуации?
М-да…
И, как ни крути, за что-то и церковь в ответе.
– Оболовы?
– Да. Я расспросила соседей, они ходили в церковь на Семеновской улице.
– Там, где батюшка Серафим?
– Х… хвост его знает, – поправилась Ирина. – Серафим, Херувим… не уточняла. Да и соседи там сплошь атеисты.
– Серьезно?
– А что тебя удивляет? Так наглядишься – вообще в агностики подашься.
Кирилл фыркнул еще ядовитее. Действительно, иногда рвение особо активных верующих отводит от церкви быстрее, чем ладан – чертей гоняет. Посмотришь на некоторых личностей – и ноги в руки, а то не дай бог, догонят и в свою веру обратят. Очень уж она… агрессивная и нетерпимая.
Закон о защите верующих?
Да так, наглядевшись, иногда хочется попросить закон по защите ОТ верующих.
– Ну, не все так плохо…
