Ник читал о гри-гри – амулетах, которые приносят удачу и защищают от злых сил того, кто их носит, – когда пилот объявил посадку.
Ник быстро убрал книгу в сумку. Но прочитанное продолжало занимать все его мысли. Когда они забрали свой багаж и сели в арендованную машину – унылый голубенький седан, хотя Ник хотел красный мустанг с откидным верхом, – мальчик наконец набрался смелости задать родителям мучивший его вопрос:
– Тетя Ленор была жрицей вуду, да?
– Что? – Обернувшись, мама удивленно уставилась на него поверх спинки своего сиденья: – Как тебе такое вообще в голову пришло?
– Ну… – Ник замялся. Мама не всегда одобряла литературные вкусы Анджело, и уж тем более не стоило говорить ей, что он читал одну из книг друга, вместо того чтобы делать математику. – Папа сказал, мы никогда не ездили к ней, потому что она была эксцентричной. Вот я и подумал…
Мама повернулась к отцу:
– Ты назвал свою тетю эксцентричной?
Папа бросил на Ника недовольный взгляд в зеркало заднего вида, словно говоря «ну спасибо тебе», и пожал плечами:
– Я же не имел в виду, что она практикует вуду. Скорее, что она из тех, кто всегда бросает просыпанную соль через плечо. Сама же говорила, что некоторые ее идеи казались тебе странными.
– Было дело, но это не то же самое, что сказать сыну, что его недавно почившая двоюродная бабушка эксцентричная, – мама снова оглянулась через плечо: – И потом, откуда ты узнал про вуду?
Ник нервно сглотнул:
– Из фильма какого-то, наверное?
– Из фильма, – судя по всему, такой ответ не очень убедил маму, но настаивать она не стала.
Безмерно благодарный за то, что от него так легко отстали, Ник молча уставился в окно. Луизиана сильно отличалась от Калифорнии. Во-первых, жара здесь была сильнее – даже под конец октября, – а влажность выше. Голова у Ника взмокла, едва они переступили порог аэропорта, пот покатился по затылку, а затем и вниз по спине. Во-вторых, деревья здесь встречались гораздо чаще, и у всех с веток свисали какие-то странные серо-зеленые лохмотья.
Куда ни глянь, везде была вода. Но не привычная голубая, как в озере или океане, а зеленоватая и мутная, словно из нее в любую минуту могла выползти Тварь из Черной Лагуны. Время от времени слева мелькало что-то похожее на реку.
– Тут водятся аллигаторы? – спросил мальчик отца.
– Их тут пруд пруди. Я слышал, некоторые ребята ездят на них в школу, как на лошадях. – Кажется, папа обрадовался, что тема тети Ленор закрыта. – А еще их можно есть. Говорят, с хреном особенно вкусно. Хочешь аллигатора на обед?
– Спасибо, не надо, – сказал Ник, он хотел просто обычный бургер и картошку фри.
– А еще можно попробовать похлебку из раков. Отрываешь им голову и высасываешь содержимое.
– Гадость какая, – сморщилась мама. – Ты, дорогой мой, можешь есть своих аллигаторов и раков сколько влезет. Но если я не увижу на своей тарелке большой сочный стейк, кое-кто сегодня будет спать на диване.
– Так точно, мой капитан. – Папа лихо козырнул ей правой рукой, левой продолжая вести машину.
Мама ткнула его кулаком в плечо. Но, судя по тому, как она хихикнула, было ясно, что она вовсе не злится.
Губы Ника растянулись в улыбке. Некоторые из его друзей считали странным, что его родители подкалывают друг друга, словно дети. Но ему самому это нравилось. Пусть иногда было сложно понять, шутит отец или говорит правду, но Ник ни за что бы не променял его на вечно серьезного зануду.
Спустя пару минут они съехали с шоссе и повернули на широкую улицу. По обеим сторонам возвышались частные дома, перед каждым из которых раскинулась лужайка размером едва ли не с футбольное поле. Затем папа сбросил скорость и въехал на длинную кольцевую подъездную дорожку, усыпанную белым гравием. У Ника глаза чуть не вылезли из орбит.
– Приехали, – объявил отец. – Дом, милый дом. По крайней мере на ближайшие пару дней.
Ник точно не знал, чтó именно он ожидал увидеть, – вероятно, двухэтажный кирпичный дом, облицованный штукатуркой, похожий на их собственный. Но дом, у которого они остановились, с этим даже и рядом не стоял. Ужасно старый, он выглядел так, словно его лет сто не красили. И был просто громадным. Только на фасаде Ник насчитал не меньше двадцати окон. А из-за стен с длинными полосами облупившейся и пожелтевшей белой краски и выцветших зеленых ставней дом очень сильно смахивал на особняк с привидениями.
Похоже, на маму он произвел такое же впечатление. Она хмурым взглядом окинула массивную террасу, огибавшую дом с обеих сторон, и вытянула шею, чтобы взглянуть на плоскую крышу, по краю которой шел черный металлический заборчик или что-то очень на него похожее.
– Она жила здесь одна?
– Насколько я знаю, – ответил папа. – Здесь раньше была фамильная плантация, но из живых наследников после исчезновения ее отца осталась только тетя Ленор…
– Исчезновения? – переспросил Ник, подаваясь вперед.
Он не ожидал, что тут будет так интересно.
– Почти все считают, что его утащил аллигатор, – поведал папа таким серьезным тоном, что это вполне могло быть правдой.
Мама покачала головой:
– Может, нам все же не стоит здесь оставаться. От этого места мне как-то не по себе.
– Шутишь? – отозвался папа, паркуясь у самого порога. – Все будет отлично. Дом… с историей и атмосферой, да еще и бесплатно. Все равно что жить в собственном отеле.
«В отеле из фильма ужасов», – подумал Ник. – Из тех, где владелец рубит постояльцев на кусочки, а затем скармливает их пираньям в собственном пруду».
Глава 5. Вот по-честному: тебе не хотелось бы иметь такую двоюродную бабушку, как Ленор?
Ник открыл свою дверцу, и целое облако крошечных черных насекомых метнулось в прохладу обдуваемого кондиционером автомобиля. Одно из них залетело прямиком Нику в рот, и мальчик выскочил из машины, кашляя и отплевываясь.
– Буэээ, – скривился Ник. – Это еще что такое?
Жучиное облако следовало за ним по пятам, как будто они только что стали лучшими друзьями.
– Мошка, – папа вышел из машины и потянулся, разминая руки. – Она не кусается… почти.
Ник провел по своему языку ладонью:
– Кажется, я проглотил одну.
– Прекрасный источник белка, – сказал папа. – Продолжай в том же духе, и, возможно, нам до конца поездки не придется тебя кормить.
Маму, судя по всему, это веселило гораздо меньше. Она усиленно отмахивалась от насекомых, лезших ей в лицо:
