«Позвольте, – возразите вы мне, – всегда были ученые, застрявшие на красивых, но неверных теориях. Ученые всегда напрасно осуждали своих коллег, которые позднее оказывались правы. Всегда было давление среды, всегда была конкуренция, всегда были предвзятость, шаблонное мышление, склонность выдавать желаемое за действительное, профессиональная самонадеянность. Но в итоге-то это ни на что не повлияло. Хорошие победили, плохие проиграли. Истина восторжествовала, прогресс продолжил идти вперед семимильными шагами. Наука, суки, работает
[80]. Почему сейчас все должно быть иначе?»
Потому что наука изменилась. И продолжает меняться.
Больше ученых: Самое очевидное изменение состоит в том, что нас стало больше. Количество присуждаемых в США ученых степеней по физике с 1900 по 2012 год выросло примерно в сто раз – с 20 до 2000 степеней в год 123. Подобная же история произошла и с Американским физическим обществом: число членов выросло с 1200 человек в 1920 году до 51 000 в 2016-м. В Германии схожая статистика 124: членов Немецкого физического общества сейчас около 60 000, а в 1900 году было 145. Если судить по количеству авторов в литературе по физике, среднее по миру число физиков выросло даже стремительнее: примерно в 500 раз с 1920 по 2000 год 125.
Больше статей, у́же специализация: А большее число ученых плодит больше статей. В физике годовой прирост количества публикаций составляет 3,8–4,0 % с 1970 года, то есть их число удваивается примерно каждые 18 лет126. Что делает физику медленно растущей областью науки (признак зрелости).
В то время как общее число публикаций по физике выросло, они разбились на отдельные подобласти (недавнее исследование выявило десять основных), в каждой из которых ученые преимущественно ссылаются на статьи из той же подобласти 127. Наиболее высокая самоцитируемость наблюдается в ядерной физике и в физике элементарных частиц и полей. Большинство обсуждаемых в этой книге тем относится к этой последней подобласти.
Специализация, о которой свидетельствует самоцитируемая литература, повышает эффективность, но может препятствовать прогрессу128. В статье 2013 года, опубликованной в журнале Science, группа исследователей из США количественно оценила вероятности разных комбинаций тем, попадающихся в списках цитируемой литературы, и проанализировала корреляцию между наличием тех или иных комбинаций тем и шансами конкретной статьи стать «хитом» (при этом учитывался верхний 5-й процентиль цитирований)129. Ученые обнаружили положительную корреляцию между наличием маловероятных комбинаций в списках цитирований и последующей успешностью статьи. Впрочем, также отмечается, что доля статей с такими «нетрадиционными» комбинациями упала с 3,54 % в 1980-х годах до 2,67 % в 1990-х, «демонстрируя устойчивую и ярко выраженную тенденцию к консерватизму».
Больше коллабораций: Рост общего количества статей, как правило, сопровождается и увеличением числа авторов. Примечательно, однако, что количество статей на отдельно взятого автора в последнее время резко возросло: примерно с 0,8 на автора в год в начале 1990-х более чем вдвое по данным на 2010 год 130. Это потому, что физики стали публиковать совместные статьи больше, чем когда-либо. Среднее число авторов на статью выросло с 2,5 в начале 1980-х более чем вдвое по сравнению с сегодняшним днем. В то же время доля статей с одним автором упала: она была больше 30 %, а стала примерно 11 %131.
Меньше времени: Разделение труда до научной сферы еще не добралось. Хотя ученые специализируются на исследовательских проблемах, от них ожидают какой-то многостаночности: они должны обучать, осуществлять научное руководство, заведовать лабораториями, возглавлять группы, заседать в нескончаемых комиссиях, выступать на конференциях, организовывать конференции и – что самое главное – добывать гранты, чтобы шестеренки продолжали вращаться. И все это одновременно с проведением исследований и написанием статей. Опрос, проведенный журналом Nature в 2016 году, выявил, что на исследования научные сотрудники в среднем тратят лишь около 40 % своего времени 132.
Охота за деньгами отнимает особенно много времени. Исследование 2007 года показало, что преподаватели университетов в США и Европе тратят еще 40 % своих рабочих часов на подачу заявок на гранты 133. В области фундаментальных исследований процесс вдвойне выматывающий, поскольку сейчас частенько требуется провидеть будущий практический выход. Предсказать судьбу исследовательского проекта в основаниях физики обычно сложнее, чем провести само исследование.
Таким образом, никого, кто хоть раз подавал заявку на грант, не удивят результаты опросов среди научных сотрудников Великобритании и Австралии: ложь и преувеличения стали обычным делом при написании заявок. Участники опросов характеризовали свои описания значимости работы как «сплошной цирк» и «выдумки»134.
Меньше долгосрочного финансирования: Доля научных сотрудников на постоянных должностях в университетах падает, тогда как все больший процент исследователей наняты внештатно или на неполный рабочий день
[81]. С 1974 по 2014 год доля научных сотрудников, нанятых в США на постоянные университетские должности на полный рабочий день, уменьшилась с 29 до 21,5 %. В то же самое время доля внештатников выросла с 24 до более чем 40 %. Опросы, проведенные Американской ассоциацией университетских профессоров, выявили, что отсутствие бесперебойной поддержки препятствует принятию на себя риска и долгосрочных обязательств при выборе исследовательских тем 135. В Германии ситуация аналогичная. В 2005 году 50 % научных сотрудников, нанятых на полный рабочий день, трудились по краткосрочным контрактам. К 2015 году их доля выросла до 58 %136.
Меньше разнородности: Научные сотрудники сейчас вынуждены постоянно доказывать собственную ценность, производя поддающиеся измерению результаты. Это не слишком разумно, потому что в некоторых областях науки могут миновать столетия, прежде чем станут очевидны благотворные последствия. Но поскольку что-то должно измеряться, научные сотрудники оцениваются по их текущему влиянию на область, в которой они работают. Используемые сегодня показатели научной успешности, таким образом, сильно зависят от количества публикаций и цитируемости, главным образом измеряющих продуктивность и популярность. Исследования показывают, что бремя, связанное с необходимостью нравиться и публиковаться, убивает новаторство: проще получить признание в уже известных областях и публиковаться по привычным темам, чем прорабатывать новые и необычные идеи 137.
