«Верно, – соглашается Джордж. – Проблема в том, что определенная часть философов, несущих всякий вздор – та знаменитая шутка Сокала и прочее, – отвратила физиков от философии. И действительно есть философы, которые – с научной точки зрения – несут чепуху. Но тем не менее, занимаясь физикой, вы всегда используете философию как основу, и есть много хороших философов, таких как Джереми Баттерфилд, Тим Модлин, Дэвид Алберт, очень грамотных в том, что касается взаимоотношений между наукой и философией. И всем нужно выстраивать хорошие рабочие отношения с ними. Потому что они помогут увидеть, каковы основания и как лучше всего поставить вопрос».
Философия разрывов
В 1996 году профессор физики Алан Сокал отправил в научный журнал статью-розыгрыш под названием «Нарушая границы: к трансформативной герменевтике квантовой гравитации». Журнал принял ее к публикации. Тот факт, что рецензенты и редакторы журнала не сумели отличить очевидную бессмыслицу от научной работы, травмировал философов и придал физикам уверенности в собственном превосходстве.
Мистификация Сокала – одна из причин, почему у философов и физиков, особенно тех, кто занимается фундаментальными вопросами, отношения сейчас натянутые. Я знаю много физиков, использующих слово «философия» как ругательство, и даже те, кто симпатизирует исканиям философов, опасаются его произносить.
И это понятно. Я слышала, что философы заново изобретают аргументы, давным-давно отринутые физиками как неверные, беспокоятся из-за парадоксов, которые физики уже много лет назад разрешили, и логически выводят, какими должны быть законы природы, игнорируя то, каковы те на самом деле. В общем, есть, на беду, много философов, не замечающих своей некомпетентности.
Но то же можно сказать и о физиках, и я бы не удивилась, если бы некоторые философы сказали подобное и обо мне. Физики полагаются на философские аргументы чаще, чем желают признавать, и я точно не исключение. Нам довольно легко отвергать философию как бесполезную – потому что она бесполезна.
Ученые в своих профессиональных поисках крайне целеустремленные, они заинтересованы в обретении новых знаний, только если есть шанс, что те продвинут вперед их исследование. Но я еще не нашла философа, который действительно придумал что-то такое, с чем физик мог бы работать. Даже философы, понимающие физику, судя по всему, довольствуются анализом и критикой того, что делаем мы. Приносить пользу не входит в круг их задач.
Мой опыт тут совершенно типичен. Я готова подписаться под словами Лоуренса Краусса: «Как практикующий физик… я – и большинство коллег, с кем я обсуждал этот вопрос, – считаю, что философские дискуссии о физике и природе науки не особенно полезны и оказывают мало влияния или не оказывают его вовсе на прогресс в моей области»185. Стивен Вайнберг высказал похожее замечание: «…Знание философии, похоже, бесполезно для физиков»186. А Стивен Хокинг вообще сказал, что философия «мертва. Она не поспевает за современным развитием науки, особенно физики. Теперь исследователи, а не философы держат в своих руках факел, освещающий наш путь к познанию»187
[107].
Один из ответов на эти заявления дал Массимо Пильюччи, философ из Городского университета Нью-Йорка. Он просто признал, что «задача философии состоит не в том, чтобы развивать науку»188. Что ж, поскольку задача философии состоит не в том, чтобы развивать науку, нетрудно понять, почему ученые не находят философию полезной.
Однако мне определенно не следовало бы позволять одному философу говорить от лица всего сообщества. И поэтому я пришла в восторг, обнаружив, что Тим Модлин согласен: «физика нуждается в философии» и физики настаивают на пользе, поскольку «философский скептицизм сосредотачивается на концептуальных слабых местах в теориях и аргументах»189. Превосходно. Но, черт возьми, где вы были? Где были вы двадцать лет назад, десять? Где вы были, пока мы вгоняли себя в этот бардак?
Сегодня большинство проблем в основаниях физики – философские вопросы, не противоречия в данных, и нам нужна философия, чтобы разобраться с этими затруднениями. Следует ли нам обращать внимание на численные совпадения? Оправданно ли вообще использовать эстетическое восприятие, чтобы оценивать законы природы? Есть ли у нас хоть какие-то основания считать, что более фундаментальные законы должны быть еще и проще? И раз ученые штампуют гипотезы сотнями, чтобы печатные станки не простаивали, какие есть хорошие критерии для оценки перспективности этих идей?
Философы нужны нам, чтобы преодолеть разрыв между донаучной путаницей и научной аргументацией. Впрочем, это также означает, что по мере развития науки и расширения нашего знания пространство для философии неминуемо сокращается. Как и хорошие психологи, хорошие философы науки достигают цели тогда, когда оказываются ненужными. И как хорошим психологам, им не следует обижаться, если клиент яростно отрицает, что нуждается в помощи.
* * *
«Мне кажется, что естественность (теория не должна содержать численных случайностей) – это тоже философский критерий», – говорю я.
«Да», – говорит Джордж.
«Вы соглашаетесь, но, когда я разговариваю с людьми моего поколения, многие попросту относятся к ней как к математическому критерию. Однако, если вы хотите сделать из нее математический критерий, вам нужно распределение вероятностей. А откуда оно возьмется? Нужна теория для распределения вероятностей или другое распределение вероятностей для распределения вероятностей той теории и так далее».
«Да, – соглашается опять Джордж. – И в мультивселенной вы вправе отстаивать любое распределение вероятностей, какое вам только нравится, но вы не в силах доказать, что оно справедливо для физики. Его нельзя подвергнуть научной проверке: это теория, специально созданная для подгонки под данные». Он недолго молчит, а затем добавляет: «Сдается мне, мир теоретической физики находится в очень странном месте».
ВКРАТЦЕ
• Современная структура научного мира откровенно поощряет идеи, распространяющиеся быстро и широко, – например красивые, но трудно проверяемые теории.
• Физики-теоретики сейчас активно применяют хорошо отработанные методы для формулирования новых законов природы, обреченных оставаться непроверяемыми еще очень-очень долго.
• Контакт с философами мог бы помочь физикам определиться, какие вопросы стоит задавать, но в настоящее время такого контакта почти нет.
• Доверие физиков-теоретиков критериям красоты и наблюдаемое отсутствие прогресса демонстрируют неспособность науки к самокорректировке.
Глава 10
Знание – сила
В которой я делаю вывод, что мир сильно выиграл бы, если бы все слушали меня.
Я, робот
Неудивительно, что физики видят в законах природы красоту. Если вы отсидели курс математики, глядя на уравнения как на безобразную писанину, то вряд ли в итоге стали физиком-теоретиком. Известно не так много физиков, которые жалуются, что законы природы отталкивающи, – по той же причине, по которой мало кто из водителей грузовиков считает большие моторы ужасными: мы выбрали свою профессию, поскольку она нас привлекает.
