– Ты и так особенная.
– Ты знаешь, что я имею в виду. – Как просто было выразить раздражение, придавая преувеличенное значение правильным словам.
В Орле что-то шевельнулось. В стене сопротивления появилась дверь. Она осмелилась приоткрыть ее и взглянуть на то, что находилось за ней.
– А ты сможешь… ее контролировать? Силу? – Вспышка гнева выглядела бы совершенно иначе, если бы сопровождалась градом или метелью.
– Да… – Она замялась. – Когда мы будем вместе, как одно целое, я буду знать все. Я буду молодая, но другое «я» все еще останется старым.
– А девушка? Сколько ей было лет? Она все еще там?
По правде говоря, Орла боялась человеческой части существа почти так же сильно, как и сверхъестественной, возможно, потому что темная сторона человечества казалась более знакомой.
– Есть ее часть, та, которая строит мост между тем, кем она стала, и мной. Думаю, она была… подростком. Ты должна нам поверить, Она не пыталась тебя напугать. – Зрачки девочки стали большими и черными, когда она заговорила от имени другого «я». – Я вышла на план сознания, который отличался от того, где я существовала раньше. Мне было страшно, я знала, что умираю. И наконец-то поняла всю свою сущность: я столкнулась с чем-то большим, чем ожидала, и так же быстро могла это потерять. Я хочу жить. Пожалуйста, мама.
Орла все понимала. После того как ей исполнилось сорок, она все чаще и чаще задумывалась о смерти, и не как об абстрактной, а как о вполне реальной возможности. Она взвешивала достоинства различных причин смерти – быстрой и медленной, осознанной и неосознанной, травм от катастроф и смертельных заболеваний.
Орла приоткрыла дверь возможностей чуть шире:
– Значит, ты не смогла бы… Если бы вы с Тайко поссорились, ты не смогла бы… – Зашвырнуть его на небо. – Каковы ее пределы? Может ли Она делать другие вещи, при другой погоде, в других местах? На что Она способна?
– Она исследовала не все – просто принимала свою долгую жизнь как должное. Теперь мы понимаем это лучше. Осознание стихии. Я не знаю всего, на что мы способны, – это правда. Но я все равно буду твоей дочерью.
– Как и…
– Тебя это до сих пор страшит, что есть две ее части: та, которая не является человеком, и та, которая является. Она скучала по матери. Мама умерла до того, как она сюда приехала, и девушка знала, что разделит ее судьбу. Ты могла бы преподнести Ей чудесный дар – нам, духу, которым стала та девушка, и мне – такую маму, как ты.
Мать бессмертного духа. Орла почувствовала, как в одну из почерневших камер ее сердца занимает новая жизнь. Неужели материнские инстинкты так сильны, что она не может отказать этой сироте?
– Элеанор Куин, обещай мне, – взмолилась Орла, стоя на коленях, – обещай, что всегда будешь говорить мне правду. Начиная с этого момента, не скрывая ничего. Говорить мне… абсолютную истину. Больше не отгораживайся от меня.
– Обещаю. Я не хотела, мама, но мне нужно было знать. Мне нужно было слушать, ведь то, что Она говорила, это больше, чем я, или ты, или все, о чем я когда-либо слышала. Но я не стану отгораживаться от тебя. Больше никогда. Я могу учиться у Нее, как Она учится у меня. Нам будет лучше друг с другом. Мы будем лучшими половинками друг друга.
Орла представила свою семью – себя, своих родителей, Тайко – через много лет, как они путешествуют со взрослой Элеанор Куин, чтобы восстановить ледники у полюсов. Могла ли она сделать что-то подобное? Возможно, существо еще не знает, но если они будут достаточно сильны и смогут больше передвигаться, объединяя все их усилия… Проживет ли дочь дольше, станет ли сильнее, умнее, здоровее? Заслуживала ли Она второго шанса из-за всего хорошего, что могла сделать Элеанор Куин?
– А ты можешь унять ураган? Призвать дождь на выжженную землю?
– Может быть, мама. Мы бы хотели попробовать. Я хочу попробовать.
Орла посмотрела на дочь так, как не смотрела никогда. Увидела ее безграничный, внушающий благоговейный трепет потенциал.
Может быть, у нее в самом деле получится растить обоих своих детей.
44
– Что ты должна сделать?
– Открыться. Сказать Ей, что готова.
– Пригласить Ее занять твое тело? И все? – Как в фильмах с вампирами или привидениями. Но Орла оставила это смутное сомнение при себе.
– Как Она и сказала, когда пришла к тебе. Все это время, мама, Она не собиралась меня забирать. Она нуждалась во мне, но надеялась на искреннее согласие. Пусть мне всего девять. Она ждала ответа.
– Значит… я смогу уехать? Добыть еду для тебя и Тайко?
– Да, конечно!
– Это не уловка? Может, она предлагает мне сына в обмен на дочь? Что, если ты согласишься, но Тайко все равно уйдет, и Она избавится от меня, а ты станешь…
– Мама, я все равно останусь собой. Она хочет жить, а не навредить кому-то. Пожалуйста, позволь мне это сделать. Мы не можем исправить то, что случилось с папой, но все остальные члены нашей семьи будут вместе.
«Разве у меня есть выбор?» Элеанор Куин скоро умрет от голода. Они будут заперты в доме. Телом дочери пытаются завладеть, а сын… Если это существо говорило правду, сын на этот раз действительно умрет, если дерево погибнет до того, как Она объединится с Элеанор Куин. Орла так долго боялась потерять их обоих: вернуться к жизни матери двоих детей казалось невозможным.
Решимость Орлы – ее желание противостоять – ослабевала. У нее до сих пор было много причин отказаться, но столько же причин сказать «да». Вряд ли Она и правда сожалела о том, что случилось с Шоу, но так же вряд ли собиралась их терроризировать. Но Орла верила, что ее дочь сохранит свою целостность, как бы дух ни искушал ее измениться. Если у нее хватит сил. Между ними невысказанным грузом лежало то, что их отношения, их души будут навсегда расколоты, если они уйдут без Тайко. Хотя Орла подозревала, что для Элеанор Куин дело уже не только в нем. Дочь слишком глубоко завязла в этом, а недавно ее посетило прозрение, которое еще больше все усложняло. Стала ли она другим человеком? Или просто приняла вызов мамы – стать бесстрашной героиней собственного крестового похода?
По крайней мере, Элеанор Куин по-прежнему ждала разрешения Орлы. И ей хотелось верить в силу характера дочери – в умение говорить правду, оставаться самой собой, использовать полученные силы для улучшения мира. Элеанор Куин заслуживала матери, которая бы настолько в нее верила.
– Значит, ты готова? – спросила ее Орла.
– Да. – От нее веяло уверенностью и спокойствием. – Можно?
Орла едва заметно кивнула. Элеанор Куин ответила улыбкой, а затем закрыла глаза.
Через несколько секунд из-за дерева появилась молодая женщина с фотографии – ее волосы, платье, пентаграмма, зажатая в руке, все было как на снимке. Она выглядела не как призрак, плывущий сквозь стену, а как настоящая, реальная девушка из плоти и крови.
