Вечерняя пресс-конференция прошла, как и ожидал Иё. Кадзи действительно пытался совершить самоубийство. Начальник главного управления Кагами с уверенностью заявил об этом.
На сетчатке глаз Сики запечатлелся ясный взгляд Кадзи.
Прокурор Сасэ напомнил Сики о том, что завтра в первой половине дня Кадзи должен быть доставлен в прокуратуру, поэтому вечерний допрос опять был посвящен составлению протокола признательных показаний. Сасэ намекнул на недопустимость прикрывания своих внутри полицейского управления.
Однако даже передача дела в прокуратуру не означает, что полиция не получит к нему доступ. До того как будет возбуждено уголовное дело, Кадзи останется в изоляторе центрального управления. Завтра его доставят в прокуратуру, послезавтра будет назначена мера пресечения в виде заключения под стражу на 10 дней. Возможно продление еще на 10 дней. Всего 20 дней. Даже если прокурорское расследование займет 5–6 дней, у полиции есть полных две недели для проведения своего расследования.
«Я обязательно прочитаю…» — уверенно обещал себе Сики, умываясь в ванной.
Переполох со СМИ улажен, так что административный департамент вряд ли будет мешать. Куда отправился Кадзи, оставив тело жены, что делал? Почему, решившись умереть, раздумал и выбрал жизнь?
В зеркало на Сики смотрело лицо 48-летнего мужчины.
Усталость, которая обычно проявлялась в глазах и плечах, сегодня ночью ощущалась на всем лице, где уже были заметны морщины.
Человеку суждено жить под небом лишь полвека…
Подумав об этом, он почувствовал что-то за спиной.
Шарк-шарк… Шаркая ногами, маленькая фигура направлялась к туалету. Она напоминала высохшее каштановое дерево.
— Мама, я вернулся, — тихонько окликнул Сики, но, как всегда, не получил ответа.
10
Его сон был прерван телефонным звонком.
Сики по привычке потянулся к мобильному, лежавшему в изголовье, но звонил стационарный телефон, находившийся в гостиной.
5.50 утра…
— Это Сасаока.
Голос человека, с которым после вчерашнего вроде бы больше не должно быть никаких отношений.
— В чем дело?
— У тебя какие газеты есть?
— Я получаю все семь. Фирма платит.
— Посмотри «Таймс». Там опубликована невероятная статья.
— Почтовый ящик на улице. Что там? Говори!
— За день до явки с повинной Кадзи видели на платформе синкансэна
[17] на станции К.
В одну секунду сон как рукой сняло.
— Кто видел? Информации можно доверять?
— Думаю, ты тоже его знаешь. Галстуки продает у нас в управлении… Идиот! Больше никогда не сможет торговать в полиции.
Через десять минут Сики выбежал из квартиры.
В уголовном отделе на третьем этаже центрального управления, к своему удивлению, он увидел опухшего Иё. Тот прошел в приемную. Сасаока и Курита тоже влетели туда. Нет, что касается Куриты, то он вошел, стараясь не топать.
На столе лежала местная газета «Кэнмин таймс», открытая на странице местных новостей.
6 декабря, накануне явки с повинной, примерно в 7 часов утра на платформе станции К., откуда отправляются синкансэны в сторону Токио, был замечен стоящий в пальто Кадзи. Когда продавец галстуков поприветствовал его, он кивнул в ответ. На вопрос «Куда вы направляетесь?» Кадзи не ответил, и, поскольку вид у него был какой-то странный, продавец не стал продолжать разговор…
Сики резко выдохнул. Просто идеальная сенсация. Теперь уже никого не обманешь.
— Надо что-то делать. Еще можно что-то сделать! — простонал Иё.
— Пятого числа он пытался убить себя, а шестого бродил в поисках места, чтобы умереть… Как тебе этот вариант?
Сасаока, к которому был обращен этот вопрос, нахмурился.
— Но он же стоял на платформе поезда в сторону Токио…
— Он же просто стоял. Неизвестно, сел ли он в поезд в сторону Токио или в противоположную. — Проницательный взгляд Иё был направлен на Сики. — В любом случае, если эта поездка связана с Кабукитё, нам конец.
Частично Сики тоже так думал. Поскольку Кадзи не раскрывает цель своей отлучки из дома, Кабукитё ни к чему не привязано, и в таком случае СМИ накинутся и на Кадзи, и на полицейское управление с такой силой, что мало не покажется.
— Послушай! Быстро начинай допрос! Ты же для этого пришел, верно?
Сики посмотрел на часы. 6.20.
— Завтрак в камере в семь часов.
— Неважно. Допрашивай без завтрака.
— Если адвокат обратит на это внимание, потом будут проблемы.
— В любом случае к Кадзи будет назначен государственный защитник. Поэтому никаких возражений быть не может. Так или иначе, нужно обязательно заставить его говорить до того, как пойдут в печать вечерние выпуски. Что шестого числа он пошел искать, где ему умереть.
Сики злобно посмотрел на Иё.
— Неужели вы просите, чтобы я заставил его говорить то, что нужно?
— Что ты имеешь в виду?
«Именно это я и имел в виду! Нет ничего более постыдного для следователя, чем выбивать показания из подозреваемого в соответствии со своим сценарием».
— Заставить его врать.
— Неважно, лишь бы заговорил!
— Показания, полученные под давлением, не могут считаться достаточным доказательством. Если это станет известно, потом, на суде, могут быть неприятности.
— А, ты боишься, что твоя голова полетит? Вряд ли возможно такое, что Кадзи потом изменит показания. Этот парень, наверное, считает себя сильно виноватым…
— Да.
— В таком случае скажи ему, чтобы дал такие показания! Раз он готов просить прощения, то ему все равно, что говорить. По твоей милости две тысячи триста полицейских вне себя от ярости. Поэтому делай так, как я говорю!
— Но…
— Не забудь, — лицо Иё безобразно искривилось, — если твоя голова и полетит, то не тогда, когда возникнут проблемы на суде.
Голова ходила ходуном. Сики потерял дар речи.
Он вышел из приемной и позвонил на служебную квартиру главе уголовного департамента. Ивамура тут же ответил. Сики объяснил ему ситуацию. Тот ответил не сразу.
— Считай, что это ради Кадзи. Иногда может быть две правды.
Все чувства Сики погрузились во тьму. Он повесил трубку и крикнул:
