— А, извини, что вызвал тебя… Садись. Сейчас попрошу сделать тебе вкусный кофе.
Радушный прием Иё вызвал у журналиста ассоциацию со страстной игрой неумелого актера.
Кивнув, он сел на диван. Для начала нужно посмотреть, как будет вести себя его визави.
— Накао-кун, я слышал, ты приходил к Хисамото-сан расспросить о структурной реорганизации?
— Да, это так.
— Главное произойдет следующей весной. Мы собираемся создать женское подразделение. Хоть и не на постоянной основе, но разместим его поблизости от главного отдела управления и будем созывать в случае надобности. Например, во время визитов членов императорской семьи. И равноправие будет соблюдено… К тому же женщины-полицейские полны энергии, правда?
Иё говорил и говорил. И при этом бдительно наблюдал за Накао.
— Кроме того, планируем департамент уголовных дел немного побеспокоить. Для начала сделаем независимым общий отдел…
Хотя в этом разговоре не было ничего секретного, но преподносить как нечто тайное то, что не является тайной, — конек полиции. Дескать, новый год еще не наступил, а Иё уже разболтал журналисту обо всех готовящихся следующей весной изменениях… На самом деле цель его операции — обвести Накао вокруг пальца, подбросив в качестве подарка некоторую информацию.
Механически делая записи, журналист ждал, когда сюда позвонит глава департамента уголовных дел Ивамура. Поскольку дело Кадзи Соитиро — это преступление, совершенное сотрудником полиции, уголовный и административный департаменты находятся в постоянном контакте. А так как он тряхнул один из них, то был уверен, что «информация, касающаяся Накао», скоро появится здесь.
Он до конца дослушал рассказ Иё, а телефон все не звонил. Возможно, Ивамура все еще разговаривает с кем-то из семьи… Вероятно, состояние его внучки неблагоприятное. А может быть, Ивамура не хочет общаться с Иё… Опять не все гладко в отношениях уголовного и административного департаментов? Накао не знал, как это объяснить, но он тоже чувствовал это.
Как отреагирует Иё на звонок Ивамуры? Одной из целей Накао была увидеть эту реакцию, но, по всей видимости, это ему не удастся.
— Иё-сан… — Накао закрыл блокнот. — Похоже, прокуратура сильно недовольна, не так ли?
Обвисшее лицо полицейского моментально залилось краской.
— Ну… Это потому, что мы в хороших отношениях. Беседуем и на острые темы тоже.
Это было неумелое оправдание, вряд ли подготовленное заранее.
— Полицейское управление подсунуло поддельные показания. Об этом кричал прокурор Сасэ?
— Он не говорил этого!
Иё внезапно вышел из себя и, навалившись на стол своим огромным телом, злобно уставился на Накао.
— Говорил. Точно.
— Неужели ты собираешься написать о том, что подслушал?
У Накао тоже вдруг закипела кровь.
— Кто дал вам право тыкать мне? И потом, что значит «подслушал»? Все было хорошо слышно.
— В любом случае эти слухи неточные и сомнительные.
— Это не слухи. Я слышал это собственными ушами. И записал.
Иё с отвращением посмотрел на блокнот, лежащий перед Накао.
— Неважно. Как бы то ни было, если твой материал будет основан на том, что ты якобы услышал, тебе конец.
Что он имел в виду?
— Что значит «конец»?
Бросив взгляд в окно, Иё произнес:
— Акуцу из газеты «Тоё» — мой университетский кохай
[30].
Накао в сердцах поднялся.
Спускаясь по лестнице, он кипел от гнева. Акуцу. Он точно не знал, но ему приходилось видеть это имя в списке сотрудников газеты на руководящей позиции.
Черт побери! Вот с какой стороны он мне угрожает!
В этот момент, когда все внутри у него кричало, в кармане завибрировал телефон. Накао резко ответил.
— Эй, ты что такой раздраженный? — На другом конце провода был Мияути из токийского центрального офиса редакции.
— Извини. Издеваются тут некоторые…
— Ха-ха, везде есть такие.
Мияути был старше Накао на три-четыре года, но оба они четыре года назад поступили на работу в «Тоё». Их связывало также и то, что раньше оба трудились в местных газетах региона Тюбу
[31], поэтому время от времени они созванивались и обменивались новостями.
Однако это было впервые, когда Мияути позвонил средь бела дня.
— Что у тебя сегодня?
Накао уже подошел было к пресс-центру, но смутное беспокойство заставило его развернуться и отойти.
Мияути вдруг понизил голос:
— Ты ведь занимаешься тем делом об убийстве жены полицейским?
Накао невольно выпрямился.
— Да, конечно.
— Те «два дня неизвестности», о которых шла речь в вечерних выпусках… Очень может быть, что он был в Синдзюку.
— Подожди-ка минутку…
Накао вышел из бокового выхода и побежал к машине. У него сильно забилось сердце. Раньше он работал в газете с уклоном в экономику, а Мияути, будучи способным журналистом обычной местной газеты, состязался с крупными изданиями. И сейчас, когда он перешел в «Тоё», Мияути вместе с молодыми журналистами отвечает за все, что касается столичного полицейского управления. Вот и получается: ревностный криминальный репортер, каким он и является, хочет передать информацию о деле Кадзи…
— Извини, что заставил ждать. Я слушаю. — Сидя в машине, Накао был весь внимание.
— Слушай, в вашем полицейском управлении главный по особо опасным преступлениям как называется?
— Старший следователь. Старший следователь по особо важным делам. — Накао вспомнил скуластое лицо Сики Кадзумасы.
— Да, точно. Этот старший следователь и заместитель руководителя отдела в Синдзюку — однокурсники по полицейской академии…
Накао торопливо записывал в блокнот.
Сики и Мородзуми из первого уголовного отдела районного полицейского управления в Синдзюку, прежде чем получить повышение, вместе проходили обучение для будущего руководящего состава в полицейской академии в Накано
[32], поэтому были в дружеских отношениях. Несколько дней назад Сики звонил Мородзуми по поводу дела Кадзи Соитиро. Высока вероятность того, что на второй день из «двух дней неизвестности», а именно 6 декабря, Кадзи ездил в Кабукитё, в Синдзюку. В общем, Сики просил Мородзуми выяснить это.
