Нью-Йоркская публичная библиотека – одно из крупнейших хранилищ литературы о великих мастерах танца. Я попросила куратора принести мне фотографии женщин-новаторов танцевального искусства – Айседоры Дункан, Рут Сен-Дени, Дорис Хамфри, Марты Грэм. Я знакомилась по фотографиям с азбукой их движений, выделяя то, что было полезным для меня, и игнорируя то, что таковым не казалось. Я прикасалась к снимкам, пытаясь соединиться с их движением в момент запечатления на фотографии. И неважно, какое при этом у них было лицо, или макияж, или одежда, – ничего, что связано было с их сияющей оболочкой или моим тщеславием. Я пыталась понять, как работало их тело, пыталась выявить их двигательный потенциал и «впитать» его в себя точно так же, как я это делала в классе, когда отрабатывала движения великих танцоров – своих учителей.
Знаменитая фотография обнаженной Дорис Хамфри в центре круга, хотя и явно постановочная, совершенно очаровала меня, потому что в ней не было ни капли застенчивости. Мне было ясно видно, что делало ее тело, и какое наслаждение она испытывала, принимая и удерживая эту позу. Ее чувство гордости отпечаталось и во мне. Фотографию Марты Грэм я изучала с такой дотошностью, что могла определить длину ее шага или почувствовать, как напрягалось ее тело в момент вращения.
Если фотография есть запечатленная память, то фотографии великих танцоров помогли мне создать новые воспоминания. Эти архивные снимки вошли в меня через глаза и были впитаны вначале мозгом, затем телом и, наконец, памятью. Теперь я могла обратиться к ним и использовать в любое время.
Если случалось зайти в тупик, я спрашивала себя: а как двигалась бы Марта? Или как чувствовала бы себя Дорис Хамфри? Я могла подключиться к их памяти с такой же легкостью, как к своей, и использовать то, что использовали они для достижения своих целей.
В какой-то степени я прошла курс обучения у этих великих женщин, как Пруст у Рёскина, а Чандлер у Хемингуэя. Один мой юный друг недавно интересно отозвался о предстоящей стажировке: он назвал процесс, когда ходишь за наставником буквально по пятам и учишься у него, «следованием тенью». Этим я и занималась в архиве – следовала тенью за своими предшественниками. Так нарабатывается наследие.
Упражнения
7. Назовите имя музы
Перед вами упражнение на ассоциативную память. Ниже представлен список девяти муз, этих великолепных, очаровательных и досадливых дочерей Зевса и Мнемозины, которые властвовали в классическом искусстве. Вы можете запомнить их, механически заучивая, или привязать их к какому-то образу или воспоминанию, которое вызывает по ассоциации то или иное имя музы. Последний метод работает лучше, и вы можете даже сочинить стишок или фразу и посвятить их матери муз. Такая фраза – мнемонический инструмент, помогающий запомнить все девять имен.
Талия – Комедия
Каллиопа – Эпическая поэзия
Эрато – Любовная и лирическая поэзия
Мельпомена – Трагедия
Урания – Астрономия
Полигимния – Торжественные и священные песнопения
Терпсихора – Танец и хоровое пение
Клио – История
Эвтерпа – Музыка
Как бы я их всех запомнила? Торговые корабли эллинов могли успешно проплыть тысячи километров к экватору.
Это может помочь – первые буквы каждого из девяти слов в этом предложении соответствуют первым буквам в именах муз. Но как связать имя музы со сферой, которую она «курирует»?
Легче всего это сделать с Уранией (вспоминается планета Уран, что имеет явную связь с астрономией), Полигимнией (гимны – это священные песнопения), Эрато («эрос» означает «любовь»). А что напоминают вам оставшиеся шесть имен? Можете ли вы связать их с полем деятельности муз? И какой вид памяти вы используете, чтобы вызвать эти образы?
Знание всех муз по именам, к сожалению, не поможет вам найти кратчайший путь к состоянию творческого просветления, хотя оно может облегчить разгадывание кроссвордов и пролить бальзам на душу классицистов. И возможно, этот учтивый кивок в их сторону вызовет у них желание прийти к вам на помощь, когда вам она потребуется.
8. Доверьтесь своей двигательной памяти
Для этого упражнения вам придется проделать серию простых отдельных движений. Не волнуйтесь, если до этого вы никогда ничего подобного не делали, вы сейчас испытываете память своего тела, а не занимаетесь хореографической постановкой для Бродвея. И не пытайтесь ссылаться на то, что нет места. Отодвиньте мебель. Освободите небольшой пятачок и принимайтесь за дело. Проделайте серию из 10 движений, например: поднимите правую руку, затем левую ногу, опустите левую ногу, повернитесь на 180 градусов вправо на левой ноге, опустите правую руку. Положив руки на бедра, наклонитесь вперед, затем выпрямитесь. А теперь повернитесь на 180 градусов вправо на левой ноге и сделайте пару шагов вперед на обеих ногах.
Это один фрагмент. Повторите его пять раз в первый день, четыре раза во второй, три в третий, два в четвертый и один раз на пятый день. Теперь не выполняйте его целую неделю. Но думайте о нем по несколько раз в день, мысленно проделывайте его в течение всей недели. По прошествии недели начните с подъема правой руки. А потом продолжайте, не пытаясь думать, какое движение идет следом. Пусть тело само выполняет задачу.
Вы удивитесь, обнаружив, как много вы (или ваши мышцы) запомнили.
Убедившись в силе двигательной памяти, сделайте следующее упражнение: молотите воздух руками в течение 10 секунд и не думайте об этом после завершения. Сможете ли вы повторить эти движения завтра? В следующий раз, выполняя упражнение, думайте об этих движениях. Проиграйте их в уме. Мысленно представьте их ритм. А через день снова посмотрите, сможете ли вы повторить паттерн лучше, чем в первый раз. Так вы научитесь тренировать свою мышечную память, способность запоминать и повторять движения.
Ваши мышцы умнее, чем вы думаете.
9. Впитайте воспоминания из фотографий
Меня всегда забавляет, когда люди показывают фотографии своих детей. Мне нравится, сколько информации и смысла, не говоря уже о радости, они извлекают из любительских, наспех снятых изображений одномесячного младенца, его улыбающегося лица.
На этом лице они замечают массу унаследованных черт и семейных сходств – глаза матери, фамильный подбородок деда отца; брови и линия волос на голове, бесспорно, говорят о раннем облысении. Если честно, я этого не вижу.
Совсем другое дело, когда на фотографии я.
Ни одна моя фотография не вызывает во мне большего резонанса, чем детский снимок с матерью. Он помогает понять, какое влияние оказала мать на мою творческую жизнь, влияние во многом тотальное и всепоглощающее. Начиная с имени Твайла и наигрывания на пианино, когда мне было три месяца (чтобы развивать мой слух), и заканчивая поездками к лучшим преподавателям Южной Калифорнии на протяжении всего детства (чтобы я могла изучать музыку, танцы, фламенко, игру на барабанах, ораторское искусство, рисование, игру на скрипке, немецкий и французский), она шаг за шагом готовила меня к творческой жизни. Все это начинаешь осознавать, когда смотришь на девочку двух лет в коротеньком платьице (наверняка танцевальном костюме). Эта фотография не просто соединяет меня с тем возрастом. Она затрагивает какие-то слои памяти, объясняющие мою уникальность и указывающие на ее источник.
