История учит нас: даже если документ выглядит «официально», прекрасно издан и написан настоящими учеными, к его содержанию все равно следует относиться осторожно. Очень важно предпринять дополнительные усилия, чтобы разобраться, на чем основаны ваши убеждения – на факте или на выдумке. Проверяйте, откуда исходит информация. При необходимости проследите за источниками финансирования. Выясните, кто оплатил данное исследование, будь то для публичного заявления, доклада или статьи. Проверьте, признано ли исследование известным университетом или другим уважаемым научным учреждением. Простейший способ проверки – выяснить, было ли данное исследование рецензировано, то есть получило ли оно оценку других экспертов в данной области. Например, над вышедшим в октябре 2018 года докладом IPCC, посвященным повышению температуры на 1,5 °C, работало больше девяноста авторов и редакторов из сорока стран. Редакционная политика большинства серьезных газет требует, чтобы источники либо рецензировались, либо имели иные сходные критерии надежности – но дополнительная проверка все равно не помешает.
Не отмахивайтесь от тех, кто не верит в изменение климата. По мере того как мы все дальше уходим в эпоху постправды, невидимая граница между стремлением к правде и приверженностью идеологии приближается к каждому из нас. Одни, в стремлении выяснить правду, не боятся преодолевать собственные стереотипы, другие предпочитают оставаться в плену у привычных взглядов, невзирая на то, что факты все больше этим взглядам противоречат. В сущности, для представителей второй категории факты вообще утратили какое-либо значение. Далеко за примерами ходить не надо – многие наблюдают такое в собственной семье. Поэтому для того, чтобы повлиять на мнение тех, кто отрицает климатический кризис, фактов недостаточно, так что апелляция к статистике тут не поможет. Достучаться до этих людей можно только в том случае, если вы внимательно выслушаете их и попытаетесь понять их тревогу. Забота, любовь и внимание к каждому человеку – вот что может противостоять силам, которые нас разделяют.
Людям, которые достигли совершеннолетия в период между падением Берлинской стены и разрушением башен-близнецов, современный мир действительно может казаться странным. В свое время существовал консенсус насчет того, в каком направлении развивается человечество. Некоторые и ныне мечтают о возвращении тех простых времен, что делает их легкой жертвой для лидеров-демагогов, обещающих вернуть прошлое, а не сосредоточиться на том, что нас ждет впереди.
А нас ждут иные, куда более сложные времена. Джинна социальных сетей уже не вернешь назад в бутылку. Человечеству придется примириться с правдой, если оно хочет обуздать созданного им монстра. Если мы хотим объединить усилия для борьбы с климатическим кризисом и остановить все ускоряющееся вымирание видов, пора признать свою обязанность – всегда защищать доказанные факты касательно изменения климата и его последствий. Мы все отвечаем за то, что считаем правдой, и за защиту этой правды от нападок. Мы добьемся успеха, если будем использовать критический подход к информации, которая влияет на наши идеи, мнения и действия. Мы добьемся успеха, опровергая ложь, особенно ту, которая может определить наши действия в отношении изменения климата. Когда этот подход превратится в привычку, когда мы лучше научимся различать реальность, нам будет легче ориентироваться в тумане из ложной информации и отвлекающих факторов, который нас окружает. Только защищая и продвигая знание, основанное на фактах, мы сможем ясно видеть регенеративное будущее и дорогу, которая к нему ведет.
Решение 4:
Быть гражданином, а не потребителем
На юге Индии используют хитроумную, но жестокую ловушку для обезьян. Она состоит из прикрепленного к земле пустого кокосового ореха с отверстием, куда кладут шарик сладкого риса. Обезьяна подходит к ореху, чувствует запах риса, просовывает руку внутрь и хватает рис. Но отверстие недостаточно велико для сжатого кулака, и вытащить руку обезьяне не удается. Инстинкт не позволяет ей выпустить добычу, и получается, что животное удерживает в ловушке только собственная жадность: стоит разжать пальцы, и руку можно освободить.
Это – наглядный образ нашего потребительства: мы покупаем, используем и выбрасываем, зная, что попадаем в ловушку, но потребление настолько укоренилось в нашей психике, став чем-то вроде инстинкта, что мы не в состоянии от него отказаться.
Бо́льшая часть наших покупок предназначена для того, чтобы укрепить наше самоотождествление с престижной для нас группой. Бренды одежды и мыла, печенья, телевизоров и автомобилей разрабатываются с оглядкой на группу – чьи атрибуты тщательно культивируются компаниями, производящими потребительские товары. Самооценка и потребление идут рука об руку. Например, в Великобритании каждый житель в среднем ежегодно покупает тридцать килограммов одежды, что эквивалентно пяти загрузкам стиральной машины
[118]. Эти покупки обусловлены преимущественно сменой моды. Ее циклы требуют от нас регулярно очищать свои шкафы и вставать в очередь за новой одеждой.
Но индустрия моды оставляет колоссальный углеродный след. По уровню загрязнения окружающей среды текстильная промышленность уступает только нефтяной промышленности. Она выбрасывает в атмосферу больше парниковых газов, чем вся авиация и флот вместе взятые. По оценкам специалистов, индустрия моды ответственна за 10 % глобальных выбросов CO2
[119], и по мере того, как мода ускоряется, подстегивая потребление, стремительно нарастают и выбросы.
Наши механизмы экономического роста основаны на том, чтобы мы продолжали тратить деньги. В 1920-х годах некоторые американцы были обеспокоены тем, что появляется новое поколение, потребности которого удовлетворены, – и это приведет к остановке роста. В 1929 году экономическая комиссия президента Гувера пришла к выводу о необходимости рекламы, чтобы создать «новые желания, которые, едва они окажутся удовлетворены, откроют дорогу бесконечным новым желаниям»
[120].
Сегодня компании, выпускающие потребительские товары, тратят огромные деньги, чтобы мы не вырвались из цикла потребления. У них гигантские бюджеты на маркетинг и рекламу. В Соединенных Штатах в 2019 году стоимость тридцатисекундной рекламы во время матча за Суперкубок – одной из самых популярных спортивных телетрансляций – превышала 5 миллионов долларов
[121]. Платформа электронной торговли Amazon в 2018 году на одной только рекламе заработала 10 миллиардов долларов
[122]. В нашем мире потребления и ускоренного консьюмеризма на рекламу ежегодно тратится более 550 миллиардов долларов
[123].
