Если считать главной обязанностью правительств защиту людей, то в большинстве стран та форма демократии, к которой мы привыкли, с этой задачей не справляется. Изменение климата представляет угрозу для нашего существования, которая усиливается быстрее, чем это осознают большинство людей. Если наши системы власти не способны защитить нас от этой экзистенциальной угрозы, их необходимо вовремя сменить. Но такая замена может занять много времени, и не факт, что она успеет приблизить нас к регенеративному будущему за оставшийся нам срок.
Сегодня во многих странах демократии руководствуются интересами крупных корпораций. Например, небольшое число табачных компаний использовали относительно скромную сумму денег для покупки беспрецедентного влияния в главных законодательных органах и помешали избранным представителям защитить здоровье людей. Часто это происходит при посредстве отраслевых союзов, так что, даже когда корпорации напрямую не лоббируют то или иное решение, это делается от их имени
[190].
Проблема становится все серьезнее. Например, в 2016 году Национальная ассоциация промышленников (NAM) в США выиграла затяжную битву и сумела отложить введение в действие плана «Чистая энергия». В 2017 году NAM поддержала выход США из Парижского соглашения. Впрочем, такие компании, как Microsoft, Procter & Gamble, Corning и Intel, хоть и являются членами NAM, однако выступают за решительные шаги по защите климата, предусмотренные Парижским соглашением
[191].
Меры международного характера опираются на действия (или бездействие) и намерения избирателей на национальном уровне. За последние двадцать лет изменение климата неуклонно поднималось вверх в списке приоритетов у электората
[192]. Новость хорошая, однако доля избирателей, считающих климат наивысшим приоритетом, все еще невелика. В Соединенных Штатах у новых президентов имеется очень узкое окно возможностей, чтобы предпринять серьезные шаги. Например, когда Барак Обама вступил в должность, он был решительно настроен на борьбу с изменением климата и мог опираться на большинство в обеих палатах Конгресса. Обама мог бы сделать своей первоочередной задачей масштабные изменения законодательства в области климата – и, вероятно, эти законы были бы приняты. Но он, выполняя данное избирателям обещание, сделал выбор в пользу другого национального приоритета, реформы здравоохранения. На принятие необходимых законов он потратил значительную часть своего политического капитала, и его действия вызвали яростное сопротивление Республиканской партии, блокировавшей любые его предложения. В результате Обама смог уделить внимание проблеме климата лишь во время второго президентского срока. Но действовать мог уже только через исполнительную власть: менять законодательство оказалось уже поздно.
Нам следует участвовать в политике на всех уровнях, не дожидаясь, пока ситуация ухудшится. Необходимо рассматривать это как одну из самых важных своих обязанностей и строго спрашивать с действующих политиков. Выбирать стоит только таких лидеров, которые рассматривают долговременные меры по борьбе с изменением климата как свой главный приоритет и готовы действовать с первого дня вступления в должность. Голосуя, нам следует руководствоваться тем, что наша главная задача – борьба с изменением климата. В этой чрезвычайно серьезной ситуации от претендентов на высшие должности надо требовать инициатив, соответствующих масштабу проблемы. А от их политических платформ – научной обоснованности.
Пришла пора присоединяться к ненасильственным политическим движениям везде, где это возможно.
В апреле 2019 года движение Extinction Rebellion, возникшее в результате многолетней работы разных некоммерческих организаций, политиков и активистов, воспользовалось благоприятной возможностью и развернуло кампанию протестов по всему миру, первым из которых был ненасильственный захват центра Лондона на десять дней. Тысячи новых активистов – людей, которые никогда в жизни не участвовали в маршах протеста и не подписывали петиции, – перекрывали дороги, взявшись за руки, и сажали деревья на мосту Ватерлоо. Через два месяца после начала этой акции правительство Соединенного Королевства объявило о чрезвычайной климатической ситуации, поставило цель достичь нулевых выбросов к 2050 году (менее амбициозную, чем та, к которой призывает Extinction Rebellion, но все равно большой шаг вперед) и пригласило представителей общественности к совместному поиску путей, ведущих к этой цели
[193].
Для достижения радикальных перемен гражданское сопротивление простых людей может оказаться действеннее усилий политических элит. И это не отклонение от нормы; именно так происходят перемены, особенно когда несправедливость существующей системы становится слишком очевидной.
Гражданское неповиновение – это не только нравственный выбор, но и самый эффективный способ формирования мировой политики
[194]. Исторически системные политические сдвиги требовали гражданского неповиновения значительного масштаба. Исключений было не так уж много. Да, понадобится значительное число участников, но оно вполне достижимо. История показала, что, когда в ненасильственном процессе участвует приблизительно 3,5 % населения, успех неизбежен
[195]. При достижении этого порога участия ненасильственный протест всегда добивался своих целей. В Великобритании это 2,3 миллиона человек, в Соединенных Штатах – 11 миллионов.
В настоящее время эти цифры вполне реалистичны.
История Греты Тунберг и движения Fridays for Future показывает, что мир готов к следующей фазе прямых действий
[196]. Индивидуальный акт гражданского неповиновения Греты – отказ ходить в школу по пятницам – превратился в актуальный тренд. За относительно короткий период времени она вдохновила мирный процесс, который вобрал в себя гнев молодых людей во многих странах мира и вовлек их в активные действия по защите климата.
