В мире становится все жарче. Согласно прогнозам, в следующие два десятилетия температура в некоторых регионах повысится еще больше, и управлять этим необратимым процессом мы не в состоянии. Океаны, леса, травы, деревья и почва на протяжении многих лет поглощали половину вырабатываемого нами углекислого газа. Теперь от лесов осталась только половина – они были вырублены или уничтожены пожарами, а тающая вечная мерзлота тоже выбрасывает парниковые газы в и без того переполненную ими атмосферу
[34].
Усилившаяся жара нас буквально душит; через пять-десять лет огромные регионы планеты станут непригодными для жизни. Неизвестно, можно ли будет в 2100 году жить в некоторых районах Австралии, Северной Африки и на западе Соединенных Штатов. Никто не знает, какое будущее ждет детей и внуков: мы проходим одну точку невозврата за другой, ставя под сомнение судьбу цивилизации. Некоторые утверждают, что человечество вновь рассеется по планете и станет жить небольшими племенами на клочках земли, которые смогут их прокормить
[35].
Уже пройденные точки невозврата были чрезвычайно болезненными. Сначала исчезли коралловые рифы. Некоторые еще помнят, как ныряли среди великолепных кораллов, кишащих разноцветными рыбами всевозможных форм и размеров. Теперь кораллов почти не осталось. Большой Барьерный риф в Австралии превратился в крупнейшее морское кладбище в мире. Предпринимались усилия искусственного выращивания кораллов подальше к северу и к югу от экватора, где вода чуть холоднее, но эти попытки по большей части оказались неудачными, и морская жизнь не возродилась. Скоро рифов вообще не останется – через несколько лет погибнут оставшиеся 10 %
[36].
Вторая точка невозврата – таяние ледяного покрова в Арктике. Летнего морского льда там больше нет, потому что потепление сильнее всего проявляется на полюсах: там прирост температуры на 6–8 градусов больше, чем в других регионах. Таяние происходило незаметно, к северу от обитаемого мира, но его эффект вскоре стал очевиден. «Великое таяние» еще больше ускорило глобальное потепление. Раньше белый лед отражал солнечные лучи, но теперь льда нет, темная морская вода поглощает все больше тепла, ее масса нарастает, в результате чего повышается уровень океана
[37].
Повышенная влажность воздуха и нагрев поверхностных слоев воды порождает сильнейшие ураганы и тропические штормы. Не так давно прибрежные города в Бангладеш, Мексике, Соединенных Штатах и в других странах пережили гигантские разрушения и наводнения, в результате чего тысячи людей погибли, а миллионы остались без крова. Подобные катастрофы случаются все чаще
[38]. Из-за подъема уровня моря жителей побережья то тут, то там постоянно приходится эвакуировать на возвышенности. Каждый день в новостях показывают бредущих по воде матерей с младенцами за спиной и дома, разрушенные мощными потоками, похожими на горные реки. В репортажах сообщается, что вода стоит в домах по щиколотку, но деваться людям некуда. Постели покрыты плесенью, дети кашляют и задыхаются, но средств восстановить жилье у выживших нет: страховые компании объявили себя банкротами. Отравление водных запасов, засоление водоносных слоев, загрязнение их сельскохозяйственными стоками, – все это стало повседневностью. Многочисленные катастрофы зачастую происходят одновременно, и для доставки продовольствия и воды в районы сильного наводнения может понадобиться несколько недель или даже месяцев. Там свирепствуют малярия, лихорадка Денге, холера; люди страдают от респираторных заболеваний и недоедания
[39].
Отныне общее внимание приковано к Западно-антарктическому ледяному щиту
[40]. Если он исчезнет, в океаны попадет огромное количество пресной воды, и уровень моря может подняться на пять метров. В этом случае непригодными для жизни станут города вроде Майами, Шанхая и Дакки: берега всех континентов превратятся в зловещую Атлантиду с торчащими из воды небоскребами, чьи жители эвакуированы или погибли.
Тех же, кто останется на побережье, потому что оно всегда было их домом, ожидает не только повышение уровня моря и наводнения, но и разрушение привычного образа жизни, основанного на рыболовстве. По мере того как океаны насыщаются двуокисью углерода, кислотность воды повышается, и теперешний уровень pH до такой степени неблагоприятен для морских обитателей, что почти все страны запретили рыболовство, даже в международных водах
[41]. Все чаще говорят, что нам надо радоваться и той немногочисленной рыбе, что осталась, – тезис справедливый для многих регионов мира в отношении большинства исчезающих вещей.
Если побережью угрожает поднявшийся уровень Мирового океана, то удаленные от моря области стали адом из-за непрекращающейся засухи и жары. Почва пересыхает, и земля превращается в пустыню
[42], где живая природа остается лишь далеким воспоминанием
[43]. Для жизни человека эти места стали непригодны, поскольку там иссякли водоносные слои. Марракеш и Волгоград вот-вот окажутся стоящими посреди пустыни. Гонконг, Барселона, Абу-Даби и многие другие города уже много лет опресняют морскую воду, при этом отчаянно пытаясь справиться с наплывом иммигрантов из регионов, практически уничтоженных засухой.
