Китообразные любят подсматривать за нашей жизнью, наблюдать за ней. Когда тихоокеанский горбатый кит высовывает голову над поверхностью, чтобы лучше видеть людей, он заодно пытается делать нам знаки, колотя по воздуху своими длинными грудными плавниками и стараясь отследить нашу реакцию. И тогда понимаешь, насколько этим существам хочется общаться с человеком.
Искусство полноценного диалога утрачено. Вероятно, никто и никогда не вел с морскими животными реального разговора, такого, как между людьми. Но многие из наших предков наверняка владели некоторыми навыками подобных бесед в те времена, когда их собственное существование было неотделимо от природных экосистем. Кое-что из этих приемов сохранилось до наших дней и является неоспоримым доказательством того, что есть надежда на восстановление контактов в будущем.
Рыба-прилипала
Цивилизация австралийских аборигенов существует уже 40 000 лет. У них было достаточно времени, чтобы завязать с природой тесные связи, загадочные со всех точек зрения. Среди ныне забытых таинственных умений аборигенов есть и способность разговаривать с реморой, рыбой-прилипалой, с которой мы уже встречались, – это ее Плиний подозревал в торможении хода кораблей.
После “открытия” Австралии европейцами многочисленные исследователи описывали оригинальный способ рыболовства у аборигенов в Торресовом проливе. Для ловли черепах, акул и крупных рыб они прибегали к помощи рыбы-прилипалы на веревочке. Охотники медленно приближались к добыче на пироге, наполовину заполненной водой. В ней плавали прилипалы, обвязанные веревками и цеплявшиеся спинными присосками за дно корпуса. Заметив черепаху или акулу, аборигены отлепляли прилипал от лодки и осторожно бросали за борт. Рыба потихоньку подплывала к акуле или черепахе, завоевывала ее доверие и приклеивалась к ней своей присоской, как они обычно делают это в естественных условиях. После чего аборигены медленно тянули за веревку. Рыба-прилипала прочно удерживала животное присоской и даже слегка отступала, чтобы присоска не отлепилась. Добыча попадала в западню. Некоторые английские исследователи сообщали, что прилипалы дергают за веревочку, чтобы подавать сигналы рыбакам, словно по телеграфу, в те моменты, когда пойманное животное намеревается резко уйти на глубину и следует стравить веревку. Взаимодействие между людьми и реморами было таким тесным, что, если веревка обрывалась, рыба обычно возвращалась и цеплялась к лодке. Между двумя выходами в море прилипал помещали в емкость с чистой водой и кормили каждый день. Рыбакам удавалось таким способом ловить черепах, акул, а также разных других крупных рыб. Этот первобытный способ ловли не наносил ущерба морским ресурсам: сами местные традиции естественным образом обязывали аборигенов соблюдать квоты, распределяя потребление каждого вида морских животных в соответствии с возрастом едока. В частности, мясо крупных морских обитателей предназначалось только людям немолодым. Так племена избегали избыточного вылова этих видов, которые медленно воспроизводятся, а заодно и отравления ртутью, которая накапливается крупными хищниками и особенно вредна молодежи и беременным женщинам.
История рыбалки с рыбой-прилипалой, рассказанная наблюдателями, показалась ученым из метрополии слишком затейливой, чтобы быть правдивой. Однако все путешественники описывали приблизительно одну и ту же технику и приводили в доказательство множество примеров и подробностей. Такая же техника фиксировалась и за пределами Австралии, в разных концах света. Первым о ней упомянул Христофор Колумб, наблюдавший ее в тех местах, которые он считал Индией. О ней же рассказывали и те, кто побывал в Карибском море, и на Кубе, и на Ямайке. Филибер Коммерсон видел такую рыбалку в Мозамбике в 1829 году, а британский консул Холмвуд в Занзибаре в 1881-м. Однако популяции, владевшие этим способом ловли, постепенно исчезали; их культуры и традиции угасали вследствие контакта с западной цивилизацией.
В 1905 году британский ученый Холдер решил проверить факты и для этого самому поймать черепаху или акулу с помощью рыбы-прилипалы. Он изучил наблюдения разных авторов и имеющиеся описания этой необычной охоты и предпринял попытку в коралловых рифах на Кубе. Но всякий раз ремора вела себя как ей вздумается. Могла вообще не поплыть к своей жертве, а могла приклеиться к ней, но отлипнуть при малейшем натяжении веревки или вообще пускалась в бегство, что разжигало аппетит акулы, которая тут же ее проглатывала. После полного провала Холдер пришел к выводу, что австралийские аборигены и другие народы наверняка владели некими тайными знаниями, благодаря которым ловили морских животных с реморой, и, в частности, знали, как побудить ее к сотрудничеству и как привязать веревкой, чтобы она не почувствовала никакого покушения на свою свободу. Он заключил, что следует побольше узнать об этом, прежде чем повторять эксперимент. Но такой шанс больше не выпал ни ему, ни кому-либо другому. Искусство рыбной ловли с рыбой-прилипалой, узкорегиональное, древнее и очень сложное для применения, было окончательно утрачено с появлением новых методов лова. Этнологи наблюдали эту практику у изолированных племен вплоть до 1980-х годов. Но никто из них не сумел ни описать, ни понять секрет диалога с реморой, узнать, как ее просят о помощи, как завоевывают ее доверие. Эта тайна наверняка была скрыта в многочисленных ритуалах, сопутствующих рыбной ловле, зашифрована в одной из магических песен или традиционных танцев и передавалась, как история, только из уст в уста. Так что сегодня больше никто не умеет разговаривать с рыбами-прилипалами.
Аборигены были не единственными австралийцами, ведущими диалог с морскими животными. Английское поселение Иден в Новом Южном Уэльсе, на юго-востоке Австралии, больше ста лет поддерживало необычную дружбу между людьми и косатками.
Наверняка диалогу с косатками английских китобоев научили местные рабочие, аборигены племени юин. В те времена – в 1860-е годы – на горбатых китов охотились с ручными гарпунами, перемещаясь на простых гребных лодках. Работа опасная, но необходимая для существования в изолированных регионах. Александр Дэвидсон и его сын Джон, опытные мастера по ремонту морских судов, ввязались в эту авантюру.
Семья Дэвидсон отличалась строгой приверженностью протестантским моральным принципам. Они были убеждены, что один и тот же труд заслуживает одинакового вознаграждения, и потому выплачивали одну и ту же зарплату и работникам-аборигенам, и белым, что в те времена было исключительной редкостью. Так они завоевали признательность и уважение людей из племени юин, которые в благодарность научили их просить помощи у косаток, охотясь на китов. И Дэвидсоны заключили с косатками союз, превративший их в главных экспертов порта Иден по китобойному промыслу.
