Одно очень познавательное исследование, опубликованное в «Журнале о психологии здоровья», показало, какое изображение на пачках сработало бы гораздо лучше. Ученые мыслили нестандартно и вместо прямых высказываний выбрали вопросы. То есть не «Курение вызывает рак, а зимой ведет к замерзанию на балконе!», а «Как вы думаете, что курение делает с вашими легкими?». Задавать вопросы вместо того, чтобы читать нотации, – значит принять людей с их сомнениями всерьез, а не указывать им, что делать, как детям. Это значит быть их «собственным внутренним голосом», а не старшим преподавателем. В результате этих вопросов студенты университета в Сааре, заядлые курильщики, глубже осознали риск курения, чего не смогли добиться радикальные картинки и высказывания. Вопросы также оказались эффективнее контрольных пачек, на которых вообще ничего не было написано или нарисовано. Когда мы слышим аргументы извне, то уходим в оборону. Но когда мы сами приходим к определенным выводам, задумываясь над заданными нам вопросами, то реакция сопротивления отсутствует, это понятно и очень по-человечески. Теперь я задаю себе вопрос: если это исследование производилось совместно с университетами Люксембурга и Нидерландов, почему ученым не удалось передать эти знания в Брюссель, где после дебатов, длившихся годами, чиновники снова сошлись на стратегии устрашения, которая уже давно доказала свою неэффективность?
Студентом я играл в театральной группе; мы учились импровизировать и полагаться на то, что нужная реплика или жест вовремя придут нам на ум. Поскольку у меня не было автомобиля, однажды руководительница предложила подвезти меня, я согласился и быстро пожалел об этом. Она была заядлой курильщицей и курила на трассе с закрытым окном. Несмотря на все тренировки, я не нашелся, что сказать, когда она, насквозь прокуривая нас, с гордостью заявила о том, что убрала из спальни радиобудильник. Ведь нельзя недооценивать опасность незаметного электросмога!
Курильщики охотно прячут в клубах дыма мысли о возможных рисках и приводят в пример Хельмута Шмидта, который курил вплоть до своей кончины в девяносто шесть лет. Но при этом мы не можем проверить, вдруг бы он дожил до ста двадцати лет, если бы не курил. Крупным политическим деятелем можно стать только в том случае, если с юных лет доказать свою экстремальную невосприимчивость к стрессу, уметь хорошо произносить речи, несмотря на недосып, и при помощи водки и сигарет достигать по ночам договоренностей, невозможных в светлое время суток. Поэтому нет ничего удивительного в том, что политик, невзирая на свою вредную привычку, доживает до старости. Все курильщики знают кого-то, кто дожил до восьмидесяти лет и до сих пор курит. Просто это один и тот же человек. Большинство курильщиков не доживает до старости. Они просто выглядят стариками.
Во время практики по уходу за больными я поначалу удивлялся: почему большинство медсестер хирургического отделения курят, несмотря на то что они каждый день видят, что никотин делает с телом? Спустя несколько дежурств мне стало понятно: это самозащита. Когда целый день носишься по кабинетам туда-сюда, иногда хочется насладиться маленькой паузой. А для этого нужна сигарета, ведь если все сидят за столом и тут пациент жмет тревожную кнопку, то в кругу воцаряется немой вопрос: «Кто должен встать и побежать?» Кто первым встал со стула, тот проиграл. Они очень быстро сошлись на том, кто стоит в самом низу строгой больничной иерархии, – на практиканте, то есть на мне. Они каждый раз дружелюбно спрашивали: «Эккарт, ты не мог бы туда сходить, а то я как раз курю». Что я должен был сказать? «Эрика, я знаю, что для тебя это очевидно, но я как раз дышу». Нет, я не говорил этого, я бежал. Уже потом я узнал второе золотое правило сестринской комнаты: «Пока пациент в состоянии звонить, с ним все в порядке».
Сейчас в больницах больше нельзя курить. Курят ли там меньше? Не думаю. Запрет только удлинил паузы между перекурами, потому что теперь нужно проделать длинный путь из здания до места для курения. И там-то звонка уж точно не слышно.
Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как люди придерживаются привычного поведения и как из-за этого с трудом отказываются от вещей, которые очевидно не приносят им никакой пользы. Я не курю и никогда не курил. Но я не кичусь этим, потому что это далось мне без усилий. Мои родители не курили, братья и сестры тоже. А в школе я был настолько некрут, что даже пачка сигарет в день не обеспечила бы мне прорыва в лидеры, – и я оставил все как есть.
Моя тетя курила, однажды в отпуске я затянулся ее сигаретой и не понял, что в этом такого восхитительного. Курильщики любят говорить, что они курят, потому что «это вкусно». Но была ли вкусной первая сигарета? Давайте начистоту, вы кашляли, ваше кровообращение взбесилось, вас тошнило – все ваше тело посылало ясное послание: это не наслаждение, а яд. Но мы ко многому привыкаем. И однажды это действительно показалось нам вкусным.
Я думаю, что курильщикам нравится тот же эффект, не имеющий никакого отношения к сигаретам, что и медсестрам. Тот, кто отправляется на перекур, двигается, прерывает свою, часто стрессовую, деятельность, наслаждается социальным контактом и свежим воздухом. Единственный вред в этом – сигарета, а все остальное принесло бы пользу и некурильщику. Но кто-то должен делать работу.
Как в фильмах про индейцев важные послания передавались с помощью дыма, так и курильщики посылают очень важный социальный сигнал: я сейчас курю, пожалуйста, не мешай мне. Каждому нужен отдых и тишина. Но как показать это без сигареты?
А на вечеринке на балконе маленькая сигаретка может изменить многое. Без нее ты олух, не способный завязать разговор, одиночка. Если у тебя в руках сигарета, то ты философ! Ты тот, кто самостоятельно прописал себе маленькую паузу, чтобы собраться с мыслями.
Население планеты было бы гораздо меньше без этой магической фразы: «Огонька не найдется?» Но что ответить некурящему? «Нет, у меня нет зажигалки, но я не прочь пофлиртовать?»
И все же курение теряет свою заманчивость, и в Германии курит меньше людей, чем двадцать лет назад. Не начинать намного проще, чем завязать.
Восемьдесят процентов курильщиков попробовали свою первую сигарету в восемнадцать лет. Табачная индустрия знает об этой лабильной фазе входа, и некоторое время назад они начали рекламную кампанию, не имеющую аналогов по фальши и коварству. Их слоган звучал так: «Я умею ждать! Первая сигарета – только в восемнадцать лет!» Эти плакаты, безусловно, повышали риск курения среди молодых людей, потому что в подсознании откладывалось другое послание: «В этом есть что-то, чего стоит подождать, а умным, таким как ты, можно попробовать и раньше!» Запрет, отсрочка и опасность делают это интересным.
Врачи и поведенческие терапевты разрабатывают эффективные программы, которые в комбинации со здоровыми мыслями, упражнениями, никотиновыми пластырями, а в некоторых случаях и лекарствами, помогают продержаться решающие месяцы, пока мозг не отвыкнет от отравы. Следующий совет, который помог многим: собрать деньги, которые больше не уходят на сигареты, и купить на них что-нибудь классное. Один только подсчет денег, которые накопятся через неделю, мотивирует. Вы уже знаете, что я об этом думаю.
