– Все же бывают?
– Встретить в нашем огромном мире настоящую ведьму непросто. Это как в лотерее. Кто-то выигрывает, но счастливчик – один на страну. В лучшем случае приз делится на нескольких, а чаще никто его не получает. Я знаю двух не из наших, вошедших в род. Впрочем, здешние ветви давно отдалились и практически не поддерживают отношения с остальными.
– Но не вы?
– Наши дети частенько воспитываются среди своих в долине. – Он осекся и недоговорил.
Возможно, у него и были собственные.
– Андрей со мной поделился историей семьи в самых общих выражениях, не называя даже приблизительных ориентиров. Разве что имеется подозрение про Болгарию. Но она большая, и гор там полно.
– Вообще не тайна, – сказал, не пытаясь изображать нечто сложное, Стоян. – Хотя Мироев, отец его, абсолютно русский, а мать по паспорту вообще француженка. Но мое имя как бы намекает. Мы не очень любим светиться, и подобные имена остались в основном у старшего поколения. Остальные предпочитают пользоваться привычными местным или нейтральными.
«Это понятно, – подумалось Кате. – Александр ни у кого не вызывает недоумения. Или Софья с Таней».
– Мы далеко ушли от начала разговора, и, полагаю, нужно уточнить. Большинство, пусть не все, из тех, кто остался на родине, не наделены серьезными талантами, а то и вовсе обычные люди.
«Он не сказал «простаки», – отметила Катя.
– Мы обеспечиваем им приличную жизнь, отчисляя в общий фонд определенный процент. Благоустроенное место и образование желающие могут получить за счет талантливых. Значит, и нуждаться не будут. Хотя есть такие… Кому-то до сих пор овечек и старой избы хватает. Но они тоже ко всему привычные.
– Простите?
– Да не настолько я старый, чтоб выкать.
– Ты. Прости. Не дошло.
– Ну, бывает, ребенок начинает выкидывать фокусы, поджигая или ломая нечто. Зачем посторонним видеть. Глупые родители, не имеющие представления о предках, могут и залечить из самых лучших побуждений. А местные ничему не удивятся. Закрытое поселение, где чужакам не рады. Если те появились не по весомой рекомендации, можно и неприятностями разжиться по самое горло.
– Кто-то прятался?
– И такое бывает. Жизнь полосатая. Вчера все было хорошо, сегодня мы стоим у здания морга.
Я шагал за следователем в штатском, представившимся Виктором Павловичем, по абсолютно одинаковым во всех подобных зданиях белым коридорам. Конкретно здесь бывать не приходилось, но студенты-медики присутствуют на вскрытии, сами проводят, и ничем их не удивить. Высшим шиком считается обедать прямо у трупов с запашком. Здесь таковой отсутствует. Морозильник работает, только неопределенно-больничный, витающий в любом лечебном учреждении запах навечно въелся в камни.
Вышедший навстречу поддатый мужичонка в синем халате не первой свежести, намекающем цветом на работу не то подсобником, не то санитаром, отступил без особой спешки от двери, позволяя пройти. Скользнул следом и привычным движением выкатил из ящика носилки с телом. Сдернул простыню, открывая лицо.
– Да, – подтверждаю деревянно, – это она. Александра Мироева.
По паспорту, конечно. Не могла же она ходить с правильной датой рождения и именем, когда разыскивает полиция по прежним делам.
– Моя сестра. Приехала вчера около восьми часов варшавским экспрессом.
Это не мать. Просто тело, лишенное души. Но вот кто это сделал и почему, я обязан узнать.
– Когда смогу забрать и похоронить?
– Завтра, полагаю. Пока бумаги оформят и вскрытие проведут…
– Это обязательно?
Не то чтоб всерьез опасался, что обнаружат нечто, но, когда изучают наши тела, всегда напряг. Мало ли что всплывет случайно.
– Ну вы же понимаете, процедура обязательна при явном криминале. Зачем прибыла? – вкрадчиво спросил следователь без перехода от участливости, внимательно отслеживая выражение моего лица. Ему лет тридцать и наверняка успел всякого повидать. В делах об убийствах с ходу имеет смысл проверять родственников. Никто не ненавидит друг друга с большим пылом, чем близкие. Шаблон.
– Не знаю. Мы не особо близки, раз в год видимся и особо не откровенничаем. Сказала, что приехала по делам.
– Но при том обратилась к вам?
– Почему нет?
Пожалуй, продолжать не стоит. Вообще поменьше рот открывать с полицией. Зачем углубляться.
– И вы ее отвезли… – последовала многозначительная пауза.
– К дяде Стояну, – послушно продолжил я и назвал адрес. – В общежитие МГУ посторонних не селят.
Про мое нынешнее жилье тоже до поры лучше помалкивать. Не то чтобы странно, но начнет давить, почему да зачем.
– А у него места много.
Он кривовато усмехнулся. Название улицы москвичам много говорит.
– Вас не привечает? – с подковыркой уточнил следователь.
– Нормально общаемся, только одно дело – погостить и совсем иное – годами в чужой квартире находиться. Самого замечательного человека рано или поздно раздражать начинает. Я предпочитаю не доставать родственников без причины и не сидеть у них на шее.
– Ну что ж, – продолжил следователь спокойно, вряд ли ожидал, что рухну с рыданиями на колени и примусь каяться в преступлении. Достоевский давно не в моде. Показал жестом мужику, чтоб вернул тело на место. – Пойдемте.
– Как это произошло? – спросил я за дверью.
– Мне бы тоже хотелось знать, – пробурчал он недовольно. – Только что приехавшая в страну девушка идет не в кафе, ресторан, музей, варьете, а на заброшенную стройку через три улицы. Там ее вполне профессионально бьют ножом, но предварительно она тоже наносит удар. Причем не как положено нормальной барышне – ногтями, а вполне основательно. Костяшки пальцев разбиты, – пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд.
– Не знаю, успели ли вы навести справки, – сказал я, теперь уже верно истолковав внимательный взгляд при знакомстве. Он искал на моей физиономии следы. Ссадину или что-то в этом роде, – только я много лет занимаюсь ОБО. И она тоже тренировалась, кое-что могла. До чемпионки далеко, но приложить была способна знатно даже здорового мужика.
– Это ведь еще хуже.
– Да, получается, подпустила к себе хорошо знакомого человека.
– Каковых в Москве, кроме вас и вашего дяди, нет.
– Или не вызывающего подозрения, – не стал я пытаться доказывать возможное присутствие некоего мне неизвестного типа. Предположения к делу не подошьешь. – Полицейского в форме, например. Или кого-то, мне неизвестного. Любовника, попутчика с поезда. Да мало ли…
Следак промолчал, всем видом намекая на высокий профессионализм, не нуждающийся в моих подсказках.
– Следов сексуального насилия не нашли?
