А вот Малыш. Малышевский Федот Евграфович. Худой, лысый и вечно чахоточно кашляющий. Представитель и руководитель фартовых, или варнаков. Профессиональная преступность при царизме напрочь отсутствовала. То есть ворья разных видов и мокрушников всегда хватало, но чтоб собирались устойчивые банды, такого практически не случалось. Ограбили и разбежались. После Великой войны в уголовный мир добавилось немалое количество людей, не боящихся крови. Привыкшие выживать и стремящиеся жить красиво. А это было возможно только если прямо и грубо забрать нечто ценное у других. Среди них попадались в немалом количестве и дворяне, имеющие нечто вроде кодекса чести. Количество насильственных преступлений в двадцатые годы выросло в разы в сравнении с временами Николая Кровавого. Новая власть стала с этим бороться, сажая пачками. И на каторге родилось новое поколение Иванов, как называли особо авторитетных главарей. Головорезы с огромными сроками протестовали дерзко и нагло против несправедливостей власти любого рода, плохой пищи, непосильных заданий на работе. Они расплачивались наказанием плетьми (в те времена такое было в порядке вещей) и сидением в одиночках на хлебе и воде. Их ломали, но и одновременно боялись. Такой мог пробить голову или сунуть заточку кому угодно, не задумываясь. Со временем, естественно, Иваны стали держаться друг друга и стали властелинами тюрем и каторг. Они выносили приговоры, были палачами и распоряжались покорной массой заключенных. И пусть на воле они не имели того веса, но любой нарушающий закон знал: попав за решетку, окажешься в их власти. Приходилось считаться.
Вот Моня с глубоко сомнительной фамилией Рабинович. Прозвище – Бешеный. На стандартную карикатуру нисколько не похож. Блондин и бывший чемпион России по боксу в полусреднем весе. Соперников когда-то забивал жутко и до сих пор способен отправить в нокаут чем-то не понравившегося. На самом деле он себя прекрасно контролирует, просто обожает закошмарить очередного лоха. По факту очень даже бизнесмен и никогда на крайности не идет, обдирая. Философия простая: «Лучше стричь овцу регулярно, чем один раз зарезать за кипу дополнительной шерсти». Евреи, в принципе, в очень большом количестве представлены в уголовном мире. После Великой войны настроения в офицерской среде, наводящей порядок и отлавливающей особо опасных леваков, были крайне антисемитские. Выгнать всех не смогли, да это вряд ли возможно, даже погромы не помогли, зато многих толкнули на путь нелюбви к правительству и его законам. Кто пошел в революционеры и отправился в могилу или на вечную каторгу, а в те времена приговоры были жуткие и не особо церемонились с попавшимися, как при царизме. Освободилось малое количество любителей стрелять в начальство минимум через двадцать лет, практически без здоровья. Большинство просто загнулось на Дальнем Севере, моя золото и прочие народные богатства. А люди попроще, думающие о собственном кармане, прекрасно вписались в новые условия. Через Одессу контрабандные связи поддерживались с незапамятных времен. Из Турции приходили опиум и гашиш, потом шли в Россию, Европу и Америку, благо там свои еврейские банды имелись и наладить прочные контакты несложно. Одно время в Штатах итальянских гангстеров практически подчинили. Но второе и третье поколение евреев уже не хотело пачкаться. Получали образование и шли в легальный бизнес. Былое величие прошло, хотя сила и возможности еще имелись. Если дают гарантию на перевозку груза – доставят. А покусившихся на чужое имущество идиотов найдут очень быстро в мертвом виде, кто б за ними ни стоял. Хотя как раз серьезные ребята за такое дело не возьмутся. Исключительно глупые залетные, надеющиеся урвать и сбежать.
Кеосян – Дашнак и Топашвили – Абрек. «Близнецы-братья». Низенькие, пухленькие и одеты с претензией а-ля Капоне. Костюмы и жилетки. Друг друга ненавидят, но в любых разборках выступают единым фронтом. Грузин армянину лучший друг, особенно когда требуется разбираться с соседями. Тут им без разницы кто, раз залезли на их территорию – уничтожить. Кавказских татар они по старой памяти ненавидели люто. Допустим, Кеосян помнил депортацию в Османской империи и кровавые события на Кавказе тысяча девятьсот пятого года, но почему грузин с ним заодно, я уж не знаю. Зато в Москве адербейджанцев
[24] днем с огнем не сыщешь. А вот казанских или крымских – сколько угодно, но своих криминальных банд почти не бывает. Это вообще трудно объяснимое явление. Даже сейчас существует заметное разделение диаспор, включая русских. Татары идут в дворники, грузины с армянами держат лавки овощные и мясные, ярославцы работают в трактирах и ресторанах, тверитяне и кимряки – идут в сапожное ремесло, можайцы и рязанцы – в портные и шапочники, владимирцы – в плотники и столяры, туляки – в банщики. Во всех этих ремеслах и промыслах существовали землячества, и чужому непросто проникнуть в их среду. Но границы уже размываются. Жизнь изменилась слишком заметно, и все больше на фабриках и заводах выходцы из разных городов трудятся вперемешку.
Остальных я в лицо не помнил, не настолько в соответствующих высях вращаюсь. Соколы и Зарядские не столь ярко себя проявили и все больше сидят в своих районах. Зарядье когда-то был купеческий район, заканчивался на Варварке, а дальше вниз от Псковской горы к Москве-реке, а точнее, к идущей вдоль набережной стене Китай-города сбегали многочисленные неопрятные переулки – Псковский, Знаменский, Ершовский, Мокринский, Зарядский, Кривой, почти сплошь заселенные мелким торговым и мастеровым людом: портными, сапожниками, картузниками, скорняками, пуговичниками, токарями и пр. Дома здесь были в основном двухэтажные, самой примитивной архитектуры, изначально многоквартирные и рассчитанные на небогатого жильца. Вот отсюда и вышли люди, мечтающие о хорошей жизни за счет соседей. Кто платить долю малую не желал, того палили, а то и убивали. В Сокольниках до двадцатых годов – сплошь дачная застройка. Местные насмотрелись на красивую жизнь и тоже решили подоить богатеньких.
– Мы собираемся и дальше ждать? – брюзгливо спросил Акула.
Это было неприкрытое хамство. На встречу всех позвал Лео, значит, ему и начинать говорить. При этом само приглашение от его лица устанавливало иерархию. Господин «нищий» явно покусился на чужой авторитет.
– И правда, – поддержал один из Соколов под одобрительный гул остальных своих соратников.
Кроме старших все привели с собой трех-четырех человек. Группа поддержки. Только, в отличие от девочек со стадионов, все эти парни тертые и опасные. К тому же при оружии. Отбирать на входе шпалеры с ножами Лео не решился. Большой Артем такого никогда не делал, демонстрируя уверенность, и дико было бы в неустойчивой ситуации вводить новые правила. Могли и не подчиниться, а значит, вся предварительная подготовка к черту.
Наш начальник тоже привел с собой людей. Правда, состав несколько странный. Я да китаец с Сантехником. Хотя в данном случае сила не важна. Мы с родичем на пару – уже очень много. А узкоглазый смотрится в этой компании странно. Любой задумается.
– Не придут Таганские. Чихали они на сходку.
Лео бесстрастно посмотрел на говорливого и одобрительно кивнул. Неизвестно, с чего тот заявился в полном прикиде американского ковбоя. Черная рубашка, джинсы, остроносые сапоги и шляпа, которую не удосужился снять. Шпор крайне не хватает для заключительного штриха.
