В шесть часов утра следующего дня, как и было запланировано штабом, дивизия полковника Кононова начала передислокацию на линию населенных пунктов Гант — Замой. Из узких улочек, зажатых кривыми кварталами Буды, потянулись на запад колонны техники и пеших порядков.
На юге, в районе небольшого села Замой, новые позиции дивизии соприкасались с болгарскими частями. В районе Ганта дивизия Кононова граничила с соседями по корпусу. Гант и вовсе являлся селением в две улочки под вытянутой лесистой горой. Посланная вперед дивизионная разведка едва сумела его отыскать.
Местечко оказалось спокойным. Разведчики прошвырнулись по округе, проверили, понюхали, послушали и, связавшись по радио со штабом, дали «добро» на прибытие хозяйственного взвода и комендатуры.
Те появились на нескольких грузовиках и первым делом рассыпались по селу в поисках подходящего под штаб здания. Такое нашлось в самом центре селения на перекрестке двух улочек. Это был единственный пустующий дом, в котором хозяйственники и принялись обустраивать новый штаб.
* * *
Штаб в Ганте по своим размерам и удобствам не шел ни в какое сравнение с предыдущим, расположенным на южной окраине Буды. Там комендатура с хозяйственниками расстарались, и под штабное здание подобрали приличный многоэтажный дом, в котором у каждой службы имелось по одному, а то и по два отдельных помещения.
В скромном селении Гант таких больших зданий попросту не было. Заняли брошенный дом в один этаж площадью не более ста пятидесяти квадратных метров. Одну комнатушку определили под оперативный отдел, другую непосредственно под штаб, третью оставили для отдыха и личных нужд комдива, в последней и самой большой устроили столовую и рабочий кабинет одновременно.
Стационарная кирпичная печь была частично обрушена, пришлось снова обустраивать буржуйки. Туалет отыскался в сарае у лесистого взгорка. Ни воды, ни электричества. Хорошо хоть здание было каменным, а окна и двери — целыми.
К девяти утра — как раз к прибытию колонны машин со штабными — бойцы-хозяйственники закончили подготовительные работы. Рядом с выбранным зданием они расчистили от хлама и мусора большую стоянку, куда и подрулили грузовик с прицепом-теплушкой, трофейный немецкий штабной Kubelwagen, санитарный грузовик с полевой кухней, несколько грузовиков, две машины взвода связи, три легковушки и пяток мотоциклов. Последним с дороги на стоянку неуклюже свернул гусеничный тягач, тащивший на буксире разбитый «Хорьх». За рулем немецкой машины сидел один из механиков.
* * *
День выдался воистину сумасшедшим.
К полудню вдруг выяснилось, что пропали несколько штабных офицеров с важными документами. Началась суета, комдив не находил себе места и приказал отправить на поиски роту солдат. К счастью, через час потерявшиеся сами прибыли к штабу на грузовике. Оказалось, что у машины закапризничал мотор, и они отстали от колонны. А починившись, поехали не той дорогой.
Потом связисты никак не могли наладить ВЧ, и начштаба приходилось отправлять в корпус посыльных офицеров с пакетами донесений. Обед в полевых кухнях поспел лишь в пятом часу. Ближе к вечеру на улице прилично подморозило, стали топить буржуйки, и в одной из комнатушек загорелась деревянная перегородка. Едва потушили…
Перед заходом солнца вроде все успокоилось. Бойцы погасили костры, затемнили окна, комендант усилил охрану. Начальник караула каждый час покидал сарайчик, где хозяйственники обустроили караульное помещение, и обходил загодя выставленные вокруг штаба посты. Все было тихо. Венгерское село Гант будто вымерло, даже собаки, имевшиеся в каждом дворе, не брехали. Не давал покоя начкару лишь ближний пост, организованный возле входа в новый штаб.
Каждый раз, навещая вооруженного автоматом бойца, он спрашивал:
— Что, опять?
— Опять, товарищ лейтенант. — Солдат виновато поправлял висящий на груди автомат.
— С той стороны? — показывал офицер на стоянку.
— С той.
— Стук?
— Ну да. Вроде тихо-спокойно, а потом бац — будто железом по железу.
— Что же это такое-то, а?. — негромко матерился начальник караула и шел проверять стоянку.
Стоянка начиналась практически сразу у правого торца штабного здания и тянулась вдоль дороги метров на сто. Первым в длинном ряду замер командирский «Опель» со спиленной крышей. За ним трофейный Kubelwagen, благодаря своей надежности ежедневно использующийся в многочисленных поездках по частям и подразделениям дивизии. Далее вперемешку стояли мотоциклы, грузовики, легковушки, тягачи, прицепы. В дальнем конце, особняком от исправной техники, темнело пятно «Хорьха». Следующим утром механики по приказу комдива должны были осмотреть именитый автомобиль и заняться его восстановлением, чтоб через пару-тройку дней передать командиру корпуса.
Достав из кобуры пистолет и освещая электрическим фонарем каждую машину, лейтенант медленно двигался вдоль стоянки. Днем термометр показывал плюс три, а ночью вдарил морозец. Однако ветра не было совсем, и если бы кто-то шмыгнул от техники в лес, офицер наверняка бы заметил или уловил шорох.
Но нет — ни звука, ни души, ни подозрительной тени.
Начкар дошагал до «Хорьха», обошел его кругом и направился обратно, осматривая автомобили с другой стороны.
— Никого нет. — Он зло сплюнул, засовывая пистолет в кобуру.
— Может, железяки морозцем прихватывает? — предположил часовой. — Вот и позвякивают.
— Кто его знает. Но ты бдительность не теряй. Слушай и смотри в оба, понял?
— Само собой, товарищ лейтенант…
* * *
Ночь завершалась без тревог и приключений.
Первыми обычно поднимались комендант и бойцы хозяйственного взвода. В половине шестого начальник караула отправлялся по их душу: будил коменданта и расталкивал взводного старшину. Ну а тот, в свою очередь, ворчал и покрикивал на остальных. Одевшись и ополоснув лица, хозяйственники отправлялись по своим делам: кто за дровишками, кто за водой, кто-то приступал к уборке, повара раскочегаривали полевые кухни. Потом поднимались водители, механики, связисты. К шести утра уже все были на ногах.
За четверть часа до самого раннего пробуждения на дальнем краю стоянки вдруг ожил и мягко затарахтел мотор. Часовой у входа в штаб встрепенулся. Поначалу он не поверил своим ушам и даже тряхнул головой.
Нет, не показалось — мотор действительно тарахтел.
Боец сделал несколько шагов в сторону замершей техники. Он охранял фасадную сторону штабного здания: входную дверь и несколько окон. Поворачивать за угол дома или отлучаться куда-то еще ему строжайше запрещалось. Поэтому солдат остановился и крикнул:
— Эй, кто там?!
Никто не ответил, а проклятый мотор продолжал тарахтеть на средних оборотах. Похоже, кто-то прогревал остывший за ночь двигатель.
— Кто там балует, я спрашиваю?! — распалялся боец.
