— Да нешто я не понимаю, — провожал поздних гостей участковый. — Работа у нас такая…
* * *
Утром, не заезжая в Управление, капитан Бойко со старшим лейтенантом Баранцом отправились в Московский городской военный комиссариат. Именно там они решили добыть первичную информацию об инвалиде войны Федоре Хлынове, а также разузнать, как он получил и доставил в столицу автомобиль «Хорьх».
Другая пара сыщиков, Егоров и Горшеня, забежали в Управление лишь затем, чтобы взять в гараже автомобиль и доехать до Красностуденческого проезда. Там им надлежало встретиться с Хлыновым и, не торопясь, обстоятельно поговорить о его возвращении с фронта и о первых месяцах мирной жизни в Москве.
Старцев с Васильковым намеревались появиться в рабочем кабинете Управления на час позже положенного. Этот час Иван решил прибавить к отдыху, чтобы хоть немного выспаться и потом, в течение дня, не клевать носом. Однако благое намерение не сбылось. Телефон в общем коридоре коммунальной квартиры, где Старцев занимал комнату, затрезвонил даже раньше, чем майор обычно просыпался.
— Иван Харитонович, вас к аппарату! — крикнула через дверь одна из соседок.
Быстро натянув брюки и застегивая на ходу ремень, сыщик выскочил из комнаты.
— Слушаю, майор Старцев, — подхватил он висевшую на проводе трубку.
— Доброе утро, Харитоныч. Дежурный по Управлению капитан Скобцев.
— Здорово, Николай. Чем обрадуешь?
— Убийство в Михалковском тупике. Я доложил обстоятельства комиссару Урусову, он сразу приказал перезвонить тебе.
— Мне?. — сонным голосом переспросил Иван.
— Да, там железнодорожника зарезали. Комиссар сказал, что почерк соответствует тем убийствам, которыми занимается твоя группа.
— В Михалковском… Так… — соображал Старцев, потирая ладонью заспанное лицо и заставляя себя поскорее вернуться в реальность. — Это не рядом с товарной станцией?
— Все верно. Поблизости от Лихоборов.
— Ага, понял. Коля, свободные машины есть?
— Только автобус.
— Будь добр, пришли его к моему подъезду…
* * *
По пути в Михалковский тупик Иван заехал за Александром. Заранее звонить не стал, позволив тому поспать на три четверти часа подольше. Знал: Сашке на сборы потребуется ровно две минуты.
Около девяти утра скрипучий и медленный «ЗиС‑8» подкатил к месту преступления. К слову, адрес, по которому произошло убийство, отыскался с преогромным трудом. Дело в том, что по южную сторону товарной станции Лихоборы разросся приличный по площади район частного сектора, в котором со стародавних времен отсутствовал порядок в названиях улиц, проездов, переулков и тупиков.
Муравейник из скромных деревянных построек был вдоль и поперек изрезан полусотней улочек, названий для которых нашлось всего два. Первое было созвучно станции, где работало большинство жителей района. Второе — Михалковская — происходило от направления на село Михалково. Сначала шли улицы: 1‑я Михалковская, 2‑я, 3‑я, 4‑я… Затем начинались одноименные проезды, за ними — переулки и тупики. Та же история повторялась и с Лихоборскими улицами, имевшими самые неожиданные направления, изгибы и протяженность.
На месте убийства работали участковый инспектор и три сотрудника районного отдела милиции. Труп мужчины был накрыт старой выцветшей холстиной, из-под которой вытекла черная лужица запекшейся крови. Шагах в двадцати от трупа стояли жильцы ближайших домов: хмурые мужики молчали, бабы негромко судачили.
Участковый беседовал с двумя женщинами. Ребята из отдела тоже оказались не новичками: закрыли свободный проход по улочке, осмотрели место преступления и дом убитого, произвели фотосъемку и даже успели заполнить кое-какие документы.
Муровцы поздоровались, представились, задали коллегам два десятка вопросов. И приступили к осмотру…
Убитым оказался сорокалетний Георгий Чиковани. Ранним утром, еще затемно, он вышел из дома и пешком отправился на товарную станцию, где заведовал одним из складов. В квартале от дома его встретили преступники — как минимум два человека. По всей видимости, разговор меж ними состоялся короткий: Чиковани ударили чем-то тяжелым по голове, затем всадили нож в сердце и ограбили, изъяв карманные часы на цепочке, чуть больше двадцати пяти рублей и серебряное кольцо с безымянного пальца левой руки.
Сотрудники РОМа доложили Старцеву, что побывали на участке убитого. В доме и в небольшой пристройке все перевернуто — кто-то производил тщательный обыск.
— Неужто опять те же? — сердито буркнул Старцев и предложил Василькову:
— Ты осмотри улочку, а я пойду поговорю с участковым. Эти ребята знают больше всех…
* * *
Чиковани переехал с матерью из Грузии в Москву в начале двадцатых. В двадцать третьем переболел тифом, через год туберкулезом. Он был худ и бледен. В силу слабого здоровья хорошего образования он не получил, зато выхлопотал освобождение от военной службы и на фронт не попал.
Работал Георгий на товарной станции Лихоборы, где заведовал одним из технических складов. С супругой развелся накануне войны, детей не имел, жил одиноко и тихо в скромном деревянном домишке с коричневыми ставнями на пересечении Михалковского тупика и 1‑го Михалковского переулка.
Эту информацию сыщики почерпнули из рассказа участкового инспектора — пожилого старшины, неплохо знавшего убитого.
— Нормальный был мужик, — печально закончил участковый, — непьющий, работящий, спокойный. С такими у нашего брата проблем не бывает. При встрече завсегда снимал кепку, здоровался, интересовался делами. Ну и сам, как водится, делился радостями и невзгодами.
— А чего ж тогда без семьи остался, если такой правильный? — спросил Старцев, пока Васильков по обыкновению осматривал переулок.
— Всяко случается промеж супругами. Без меня они развод оформляли — я здесь только третий год за порядком присматриваю. Соседи говорят, что разъехались мирно, без скандалов. Георгий даже вещи бывшей жене помогал перевозить на новое место.
— Значит, никаких странностей за ним не водилось?
— Ни разу не примечал.
— И врагов не было?
Старшина отмахнулся:
— С кем ему было враждовать-то? Это, товарищ майор, чистой воды убийство с целью ограбления.
— Не исключаю такого поворота. А кто сработал? На примете никого не держишь?
— Чего не знаю, того не знаю, — развел руками участковый. — У нас тут в последнее время черт-те что творится. То путейцу глотку перерезали, то хвостовому кондуктору дальнего отстойника кишки выпустили. А на соседней товарной станции в Церковном проезде, поговаривают, всю семью зарезали.
— Я в курсе, — кивнул Старцев.
— Так и я о том же. До мая сорок пятого поспокойней было, а нынче каждый день дурных сводок ожидаем.
