Порой ему казалось, будто он остался на планете в полном одиночестве. Будто в Европе нет никакой войны с грохочущей и стреляющей техникой, нет политики с постоянными спорами и конфликтами. Нет ничего и никого, кроме двух породистых собак, обожавших своего хозяина.
Проезжая дорога от берега озера до Веспрема пробивала лес довольно далеко; луга, пастбища и посевные поля раскинулись еще дальше. Лишь пару раз в неделю он позволял себе включать радио. Четверть часа он слушал новости, потом полчаса наслаждался классической музыкой.
Из городка Фельшоорш до имения петляла тропинка, по которой в строго определенное время к доктору шли пациенты. В другое строго определенное время он сам ходил этой тропкой в городок, чтобы проведать и осмотреть тяжелобольных. Раз в неделю его навещала пожилая женщина по имени Дора. Она приносила с рынка продукты, стирала белье, прибиралась в доме. Готовил Иштван самостоятельно.
Утром этого дня он накинул поверх теплой одежды шерстяной сюр, водрузил на голову видавшую виды войлочную шляпу с завернутыми кверху полями, повесил на плечо охотничье ружьишко, кликнул собак и отправился побродить вокруг своего небольшого имения.
По весне птица активно размножалась, с охотой требовалось повременить. А в феврале еще можно было без вреда поднять фазана. Старый Иштван намеревался обойти ближайший к участку кустарник — вдруг собачки кого потревожат. Впрочем, если охота не задастся, он горевать не станет. Ему нравилось просто и безо всякой цели побродить по хорошо знакомому лесу, подышать чистым воздухом, поглядеть на довольных питомцев, носившихся между кустов и деревьев…
Фазана поднять не получилось. Задумавшись, доктор, отойдя от имения на километр, а то и дальше, так и не снял с плеча свое ружье.
Внезапно он остановился, подняв голову, прислушался.
Бегавшие неподалеку собаки исчезли, а теперь призывно залаяли далеко по левую руку. Повернув на лай, он ускорил шаг и на всякий случай приготовил оружие…
Собак он нашел у обширного кустарника.
Что за леший? Уж если и подняли фазана, так он давно был таков. Чего ж брехать-то попусту?.
Не прекращая лаять, собаки бегали вокруг зарослей и всем своим видом давали понять, что нашли нечто необычное.
Иштван был озадачен и даже слегка напуган. Никогда доселе его питомцы так себя не вели. Он сделал несколько шагов, обходя кусты…
Сначала обозначились следы автомобильных колес и смятые ветки. Затем взгляд нащупал блестевший бампер легковой машины, красно-желтые задние фонари на изогнутых кронштейнах, гофрированную крышку багажника и черный матерчатый тент крыши.
Это был «Хорьх 830». Иштван Гера не разбирался в автомобилях, но регулярно слушал радио и столь же регулярно беседовал со своими пациентами. А потому знал, что среди высших чинов Третьего рейха «Хорьх» пользовался особенной популярностью. Какая именно марка «Хорьха», он подзабыл. Но этот тоже был красив и статен. Правда, в корпусе виднелось много пулевых отверстий, стекла и фары были разбиты, крылья и бампер пострадали от ударов.
Перешагнув поломанный и примятый куст, доктор подошел к автомобилю. И только теперь заметил лежащего на переднем сиденье человека.
Приоткрыв тяжелую дверцу, он окликнул незнакомца. Тот не ответил и даже не шевельнулся. По бледности рук и лица Иштван понял, что человек ранен и потерял много крови.
Цыкнув на лаявших собак, он положил ружье на крышу машины и принялся вытаскивать незнакомца…
Наскоро осмотрев раны и остановив кровотечение, доктор соорудил из своего плотного сюра подстилку, уложил на нее раненого и, ухватившись за полу, потащил к дому…
Это была самая тяжелая и изнурительная работа, которой Иштвану довелось заниматься за последние лет двадцать. Тщательно выбирая дорогу, он обходил лесные приямки, взгорки, вздыбленные из земли корневища. И, отвлекая себя, силился припомнить, когда же он так уставал…
Чем ближе доктор подходил к своему участку, тем чаще приходилось останавливаться для отдыха. Наконец он толкнул заднюю калитку и втащил бездвижное тело на территорию имения.
Он не знал, кто этот человек. Не знал, от кого он удирал на машине и кто стрелял ему вслед. Поэтому размещать его в своем доме доктор Гера не решился. А вдруг раненого будут искать? Время на дворе было непростое, ситуация в Венгрии, судя по новостям, балансировала на краю пропасти.
Иштван приволок незнакомца к небольшому сараю, построенному в глубине участка за платаном и миндальными деревьями. Когда-то в этом сарае была обустроена скромная мастерская для работы по дереву: верстак, инструменты, струбцины, заготовки… Мастерская давно пустовала, хотя часть инструментов все еще висела над пылившимся верстаком.
На него, поднатужившись, Гера и уложил мужчину, предварительно подстелив имевшееся в сарае тряпье.
* * *
Ждать тягач пришлось более часа. Пока он отвез на позиции батальона тела двух убитых солдат, пока разгрузился и вернулся к посту, пока капитан указал путь до лесной чащи…
В это время Захари и второй боец вели себя тихо, помня о том, что сказал перед уходом капитан: «Веспрем пока занят немцами, и мы, между прочим, находимся недалеко от их позиций…» Встречаться с неприятелем, имея при себе две винтовки и по тридцать пять патронов, не хотелось.
От нечего делать Захари облазил всю машину: изучил кабину, заглянул под капот, под крышку багажника и даже под низкое днище. Не обнаружив ничего интересного, он уселся на мягкую листву, смастерил самокрутку из домашнего табачка, закурил…
Боец Гешев едва умел читать и все это время корпел над полученным из родной деревни письмом. Он то повторял с трудом прочитанное, то улыбался, то хмурил лоб над узкой переносицей…
Наконец со стороны дороги послышался натужный гул мотора.
— Едут. — Захари поднялся и пошел навстречу.
Они встретили грузовик в сотне шагов от застывшего под могучим деревом «Хорьха». Указывая путь, сопроводили его до поломанных кустов. Капитан выскочил из кабины, держа в руках крепкий трос. Грузовик в несколько приемов развернулся, подставил край кузова и толстый крюк под ним.
«Хорьх» зацепили тросом. Капитан уселся за руль легковушки. Сцепка медленно двинулась в сторону дороги…
Вскоре они выбрались из объятий цепкого кустарника. Освободив «Хорьх» от троса, вручную развернули его на сто восемьдесят градусов, снова подцепили к тягачу.
И потихоньку тронулись дальше…
* * *
Иштван вернулся в сарай во всем чистом, без головного убора, с медицинским саквояжем в одной руке и стопкой чистых простыней в другой. Сняв с себя старую охотничью одежду, он словно помолодел и стал выше ростом.
Раненый лежал в забытьи. Иногда он подергивал конечностями, словно продолжал управлять «Хорьхом», шевелил губами, издавал непонятные звуки. Но в сознание больше не приходил и глаз не открывал.
