Мы продвигались все дальше и дальше, через удушающую жару и все более пустынный пейзаж. С каждым штатом, который мы проезжали, моя мама становилась все радостнее, а я и мои братья – все нетерпеливее. Я помню, что мне было жарко и неудобно. Мой фотоаппарат, лежащий под задним стеклом машины, практически растаял к тому моменту, как мы въехали в Техас. Конечным пунктом назначения был город Тусон.
Но это не был современный Тусон, с его многоэтажными курортами, великолепными полями для гольфа и торговыми комплексами на открытом воздухе, оборудованными кострищами, кондиционерами, замороженным десертом джелато
[15] и бутиком Tiffany. Это была сухая плоская равнина, которая запоминалась лишь тишиной и блеклыми цветами, как на старой выцветшей кинопленке.
Мы добрались до места в сумерки и остановились в отеле Howard Johnson чуть в стороне от автострады 10. В воздухе так сладко пахло, а на парковке прямо из горки камней росла зеленая колючка. Я была очарована. Нежный пушок между колючек напоминал бархатистую кожицу персика. В тот вечер я усвоила первый урок пустыни: нельзя гладить кактус, независимо от того, насколько мягким он кажется. Понадобилось несколько дней, чтобы вытащить все крошечные колючки из пальцев. Добро пожаловать в Аризону.
И да, моя мать напоминает мне, что все мы знали о переезде за несколько месяцев, и я даже помогала упаковывать вещи.
А еще она говорит, что уезжали мы августовским утром, а не внезапно в один из дней после школы. И умом я понимаю, что это правда. Но мой мозг восьмилетнего ребенка сохранил эти впечатления несколько иначе, и уже вряд ли что-то сможет их изменить.
Если отрезать часть единого целого, это неизбежное потрясение для всей системы. То, что когда-то было целым, теперь раскололось. Перережьте нити вязаного полотна, и петли быстро распустятся, отступая в панике назад к дому, которого больше нет. Но такой разрез очевидно открывает и новые возможности, любопытно же, что может быть на этом новом полотне.
Есть и простой способ, безболезненный. Сначала нужно принять ряд мер под общим названием «стик»
[16], чтобы подготовить петли к тому, что их ожидает, и помочь им пережить потрясение, исцелить, не оставляя шрамов, и даже расцвести в новой для них среде. По мнению Элис Стэрмор
[17], «стик» – это старошотландское слово, которое означает «ожесточение сердца» или «запирание ворот», – подходящий способ описать действия для подготовки петель к возможно столь травмирующему опыту. И по сей день во мне еще живут спущенные петли, оставшиеся от того внезапного разреза, когда мне было восемь лет. Любимая чашка может разбиться, ручку могут случайно выкинуть, нежданные перемены внезапно свалятся на меня, и вот я уже охвачена паникой, которая, как я знаю, с настоящим никак не связана.
Правильный разрез – это гораздо больше, чем просто взмах ножницами. Он начинается с набора нескольких «лишних» петель, они укрепят края разреза, и вязание не расползется. Прежде чем выполнить разрез, нужно проложить строчку на швейной машине или надвязать несколько рядов крючком, чтобы укрепить кромки этих лишних петель.
Надежно укрепите берега, и тогда поток петель никогда через них не прорвется. На самом деле, когда эти первые шаги выполнены, сам разрез становится уже таким простым, что даже скучно. Вместо того чтобы оплакивать разрыв петель, ваше вязание будет наслаждаться новым пейзажем.
Мы любим стики прежде всего за то, что они позволяют выполнять красочные затейливые узоры Fair Isle
[18] круговым вязанием без лишней возни с изнаночными рядами. Можно просто переключить коробку передач в позицию «вязать» и давить на газ, наматывая круг за кругом, пока все не будет закончено. Затем просто убираем стик, распускаем проймы, и не успеете оглянуться, как вы уже на финишной прямой. Забудете добавить стик, и ваш свитер в лучшем случае станет забавным чехлом для подушки.
Разрез стика – это важная часть жизни в вязании, практически совершеннолетие. Так же как розам необходима обрезка, саженцам – прореживание, стикам нужен разрез, если уж вы хотите получить из вязаного полотна нечто значимое. В конце концов, нам всем приходится обрезать нити, связывающие нас с родным домом, чтобы обрести независимость.
К тридцати годам я осознала, что моей жизни тоже требуется разрез. Работая в Сан-Франциско, я все время ходила по замкнутому кругу. На моей впечатляющей визитке была указана крутая должность. Я связала роскошное полотно, но оно мне не совсем подходило. Либо я должна была остаться в этом кругу навечно, двигаясь все менее уверенно и пытаясь приспособиться и соответствовать полотну, либо сотворить что-то ужасное: разрезать все эти петли и посмотреть, что из этого выйдет.
Для такого разреза мне нужно вернуться обратно через всю страну на восток, в Мэн, к моим детским летним воспоминаниям. Теперь нас двое. Моя подруга Клэр и я вместе вяжем это новое полотно.
Нам понадобилось три года, чтобы создать достаточно большую вставку из метафорических «лишних» петель, которые приняли бы на себя разрез и оградили нас от его последствий. Но на этот раз водителем была я. Теперь я сама села в машину и отправилась в свой новый дом на другом побережье.
Утром 30 апреля 1998 года мы заперли двери нашей квартиры и отдали ключи хозяину. Сели в машину – чистые до блеска стекла, свежее масло, новые покрышки, полный бак бензина – я вставила ключ в зажигание, сделала глубокий вдох и схватилась за ножницы.
На разрез ушел почти целый месяц. Мы не торопились, по дороге посещая людей и места, которые сыграли важную роль в формировании наших жизненных петель. Мы хватались за ножницы по очереди. В Мэн мы приехали накануне моего двадцать девятого дня рождения, стик был полностью разрезан, а мы чувствовали себя одновременно и возбужденными, и обессиленными. Отопление на лето отключили, и в квартире было очень холодно – а может быть, меня знобило, ведь моя изнанка теперь была беззащитно обнажена.
Еще несколько месяцев ушло, чтобы зашить все концы нитей. С годами сочетание цветов и узор слегка изменились. Кое-что я распустила, кое-где сделала еще разрезы, но основа полотна остается прочной и все еще продолжает развиваться, как и я. Как знать? Может быть, в один прекрасный день мы снова погрузимся в машину и отправимся на запад, назад в края пальмовых деревьев, растаявших фотоаппаратов и обилия солнца. Или, может, мы направим свой драндулет в совершенно новом направлении, аккуратно разрезая новый стик, и посмотрим, что будет дальше. Главное, что теперь ножницы в моих руках.
