Человек появился из ниоткуда и вручил мне подарок, завернутый в блестящий бант. Я не мог просить об этом – я понятия не имел, что мне нужно. Но вот оно. Карта. Из пункта А через пункт Б в пункт С. Как перейти от состояния жертвы к волшебству. Все, что мне нужно сделать, это переключить свой разум.
XVIII
На следующее утро я просыпаюсь и смотрю на открывающийся вид. Танкер лениво пересекает залив Сан-Франциско. Голубое небо, повсюду птицы. Мост прекрасен.
Я понимаю, что растения, которые я считал мертвыми, могут и не быть таковыми. Они просто сухие и увядшие. Природа борется за жизнь. Поэтому я беру единственную чашку, которая у меня есть в этой квартире, и поливаю их. Пока я здесь, я буду дарить им любовь.
XXIX
Я должен оставаться верным своему обязательству тренироваться через день. Поэтому обзваниваю местные спортзалы, нахожу один, готовый продать мне временный абонемент на праздники и отправляюсь туда.
Алекс, администратор, пытается поболтать, пока оформляет меня. Хочу ли я подписаться на пакет? Не интересно. Специальная персональная тренировка? Не интересно.
«Парень, я просто хочу поднимать тяжести», – говорю я ему.
Он хочет показать мне, где находятся классы и студии для групповых тренировок.
«Только железо, – говорю я. – Все, что я хочу видеть».
Он совершает самый короткий ознакомительный тур в своей жизни. Я проверяю стойку для приседаний и убеждаюсь, что гантели поднимаются достаточно высоко. Вот и все, что мне нужно.
Я тренируюсь, но сейчас немного по-другому – благодаря Анеле. Вчера вечером, когда я рассказал ей о своей текущей программе многосуставных движений, она предложила сделать паузу между сетами чуть длиннее.
«Ты недостаточно работаешь, если не нуждаешься в отдыхе».
Я привык отдыхать меньше минуты. Немного дольше – и мне становится скучно. Я прихожу в зал не для того, чтобы сидеть. Я хочу поднимать веса, перебарывать себя.
«Это и есть выносливость, – сказала она. – Работай упорнее, отдыхай дольше, три минуты между подходами. Телу нужна перезагрузка, чтобы снова тяжело работать».
Эта последняя часть привлекла мое внимание.
«Я попробую».
Так я и делаю. И это удивительно. Когда я заканчиваю, мое тело ощущается совсем по-другому. Я чувствую, как мышцы дрожат от этой нагрузки. Иногда полезно знать, что ты не просто голова, парящая в воздухе.
Ты – физическое существо. Когда напрягаешь все свое тело, это вырывает тебя из твоих мыслей – пусть лишь на несколько мгновений.
Я выхожу из машины. Идет дождь, и зонтики распустились на улицах. Поднимаю голову к небу и чувствую воду на лице.
XX
Я думал о смерти. Сюрприз-сюрприз. Главное в смерти – это ее окончательность. Невозможность отмены. Острый клинок, который разрезает жизнь, разлучая нас с теми, кто ушел. С ними нельзя поговорить, нельзя загладить вину. Они ушли, и все тут.
Некоторое время назад я пытался медитировать на смерть. Каждое утро. Я читал, что самураи так поступают, и это делает их бесстрашными в бою. Я практиковал это какое-то время, обленился и перестал. Мне не приходилось участвовать в сражениях. Мои дни были слишком безопасны.
Но безопасность – это иллюзия. Самая большая и грандиозная иллюзия, когда-либо придуманная. Есть одна вещь, которая реальна, и это смерть. Она стоит передо мной, всего в шаге. Каждый миг своей жизни я делаю шаг навстречу ей. Смерть улыбается и делает шаг назад. Я вперед, смерть назад, я вперед, смерть назад. Шаг, шаг, шаг. А потом я делаю шаг вперед, и смерть не двигается. Я принадлежу ей.
Я смотрю на луну. Сегодня она огромная и освещает залив. Если бы мое сердце остановилось в этот момент, и я упал, жизнь вытекла из меня, а зрение превратилось в крошечную дырочку, – стал бы я вспоминать день, когда из-под меня выдернули ковер, или я бы в последний раз схватился за луну и подумал, как она прекрасна?
XXI
Гуляя по городу, я натыкаюсь на учреждение, занимающееся криотерапией. Я никогда этого не пробовал, но собирался, поэтому захожу внутрь. Следующее, что помню: я стою в нижнем белье в цилиндрической трубке, наполненной воздухом, охлажденным азотом.
«Как все прошло?» – спрашивает дежурный, когда я выхожу.
«Неплохо», – говорю я. Прошло всего три минуты. «У меня немного болит живот».
«Это потому, что тело собирает кровь в ваши органы. Оно пытается выжить».
Когда вы подвергаете тело стрессу, оно отвечает. Включается режим выживания, и кровь приливает к жизненно важным органам. Но когда стресс проходит, оно адаптируется. У него нет выбора, оно создано таким. Тяжелые силовые тренировки в тренажерном зале – лучший пример. Ваши мышцы отвечают на вызов, становясь сильнее. Возможно, то же самое происходит и с разумом. Мой находится в режиме выживания. Но по мере адаптации он будет становиться сильнее, и я буду чувствовать себя лучше. Я просто должен продолжать в том же духе. Неважно, какие мысли придут, или куда я вернусь, когда она переедет, неважно, что именно будет. День за днем. Просто работай с этим чертовым весом.
XXII
Туманное утро в Сан-Франциско. За день до Рождества улицы почти опустели. Мой разум продолжает возвращаться к «что, если». Что, если бы я поступил так? Или этак? Что, если бы я сделал то или это? Что, если бы я был сильнее в тот день, что, если бы, что, если бы?
Это яд, понимаю я, наблюдая за одиноким бегуном под моросящим дождем. Я ничегошеньки не могу поделать с тем, что случилось. Это прошлое. А прошлое мертво. Закончено. Вопрос только в том, кем я буду сегодня. Вот и все.
XXIII
Идет сильный дождь. Я наблюдаю за ним из окна гостиной. Зимой деревья в Сан-Франциско все еще зеленые. Мои мысли путаются. Я помню карту: ради меня через меня. Мне нужно переключить свой разум.
Я возвращаюсь к привычке: десять вдохов и выдохов, чтобы любить себя.
Каждый раз, когда мой ум захвачен прошлым, будущим или чем-то еще, я делаю десять глубоких и полных вдохов.
С каждым вдохом я говорю себе: «Я люблю себя». Когда смогу, я заставлю себя почувствовать это.
Но…
Если мой разум запнется и вернется к беспорядку, я снова поставлю счетчик. Даже если потребуется сотня дыхательных циклов, чтобы достичь десяти непрерывных вдохов, я сделаю это. Буду стремиться к совершенству в своих мыслях, говорю я себе. Я делаю это в течение дня. Это трудно, но я делаю это. Но ночью я сдаюсь.
Боль сильнее всего бьет по ночам. Мы были счастливы. Мы любили друг друга. Как такое могло случиться? Я пытаюсь переключиться на любовь к себе, но это почти невозможно. Боль в моей груди осязаемая и реальная. И я позволяю ей существовать. Говорю ей: «Приходи, если хочешь, я встречусь с тобой лицом к лицу». И она приходит. Бурлит во мне, выжимает меня, а когда она уходит, я остаюсь. Затем делаю десять вдохов.
