Выехав оттуда, я направился в город Губбио, принадлежащий графу Урбино из дома Малатеста
[114]. Но на дороге были отряды, расставленные графом Франческо, — тогда он воевал с папой и занял много его земель, — и мне посоветовали отослать моих лошадей из Ассизи с одним честным тамошним горожанином, чтобы он поговорил с графом, а самому отправиться пешком, как я и поступил. Я шел весь тот день и половину следующего, пришел в Губбио, большой город графа, и узнал, что граф вышел пешком с процессией, чтобы встретить кардинала Колонна, который был братом его жены (и племянником папы Мартина)
[115]. Я увидел его идущим среди клириков и поющим, как и они; так они с большими почестями ввели кардинала [в город]. Я приблизился к графу, поклонился ему и сказал, чтобы он сделал мне что-нибудь доброе во имя Божьей любви, что я бедный человек, пришедший из Рима и направляющийся в Иерусалим; а мои слуги оставались в стороне, потому что я приказал им не подходить ко мне. Граф отошел со мною в сторону и сначала спросил, откуда я. Я ответил, что из Испании. Он спросил, благородный ли я по рождению человек, и я сказал, что да. Он спросил меня, /39/ кабальеро ли я, и я сказал, что да. Он спросил, для какой надобности я приехал и в чем я нуждаюсь. Я рассказал об обстоятельствах моего приезда, и почему пришел пешком, и что я не нуждался ни в чем, ибо у меня было достаточно всего Для дороги, и что только, чтобы посетить его и поговорить с ним, я приехал в таком платье. Он крепко обнял меня и сказал: «По правде говоря, хотя вы и не хотите, я помогу Вам всем, что имею». Я сказал ему: «Ни в каком случае я не возьму у Вас ничего, ибо так я задумал, уезжая из моей земли, так что я буду придерживаться этого [решения]. Он дал мне отдохнуть и развлечься в тот день и на следующий, а потом позвал одного из своих эскудеро
[116] и приказал ему сопровождать меня по всем своим землям до города Римини, принадлежащего ему порта, а в Римини дать мне корабль со всем необходимым, оплаченный до момента, когда меня доставят в Венецию. Мы расстались с ним с такой теплотой, как будто бы мы выросли вместе или как если бы он был моим близким родственником. Когда я уезжал, он взял меня за руку, отвел меня в свою комнату и сказал: «Возьмите что-нибудь у меня, даже если Вам это тяжело, ибо знаю, что Вам это пригодится!» И приказал дать мне по три пары своих рубашек, покрывал и полотенец, /40/ очень переживая, что я не хотел у него брать ничего больше. Так я очень человечно распрощался с ним, как будто бы мы были равными по положению, и он просил меня молиться за него и посетить его по моем возвращении. Этот добрый граф уже покойник, говорят, что он свято умер и канонизирован. В этом городе Губбио много реликвий, среди которых палец правой руки св. Иоанна Крестителя, которым он показал: «Ессе agnus Dei»
[117].
Мы выехали с эскудеро и отправились в город Урбино, где он [Малатеста] был графом, и там я задержался на один день. Оттуда за два дня мы доехали до Римини, большого города, принадлежащего графу; там я был два дня. Эскудеро подготовил корабль и съестные припасы, оплатив все до прибытия в Венецию, а при отъезде сказал мне: «Сеньор кабальеро, граф, мой сеньор, приказал мне дать вам сто дукатов, вот они!» [Я сказал.] что очень благодарен сеньору графу за его доброту и подарок, но что у меня вдоволь всего необходимого; если же на обратном пути я окажусь ограничен в средствах, то обращусь к нему; а сейчас пусть лучше вернет [деньги] и от меня облобызает графу руки. Так мы расстались. /41/ Я поднялся на мой корабль, мы отплыли и на следующий день прибыли в Равенну, город очень древний и большой в окружности, хотя и не слишком хорошо заселенный
[118]. Там задул попутный ветер, и в час вечерни мы приехали в город Венецию, где я был очень хорошо принят теми моими друзьями, купцами, и очень скоро получил деньги, оставленные до времени отъезда. Меня поселили в доме моего друга Карло Морозини, где я оставался более тридцати дней в ожидании дня Вознесения, который в мае, когда корабли, в частности паломнические, получают разрешение и отправляются, куда должны. Обычно принято платить за плавание из Венеции [до Иерусалима] и обратно, с достаточным обеспечением едой, со свежим и изобильным завтраком, обедом и ужином по тридцать пять дукатов с человека; я же, договорившись с хозяином галеи, что меня оставят в Иерусалиме, дал ему за себя и двух моих эскудеро шестьдесят дукатов, по двадцать с человека
[119]. Я провел это время в Венеции с большим удовольствием, хорошо отдохнул, и без больших расходов, каждый день созерцая красивые и приятные вещи. /42/ Из часа в час становились известны новости со всех краев света, потому что У них [венецианцев] очень развито мореплавание и вся их торговля происходит по морю, постоянно приходят корабли со всего мира, и становятся известны новости отовсюду, откуда ни захочешь узнать.
