Я пробыл на острове /134/ Хиос двадцать дней, и нечем было мне заняться; я ездил в Турцию через узкий пролив, в место, называемое Старая Фоджа, которое, как говорят, — одни из ворот Трои, там у генуэзцев фактория; там я встретил одного моего друга, с которым познакомился в Севилье, и просил его, ибо знал он столько всего о турках, чтобы послал он одного из своих людей со мной, чтобы отвезти меня в Трою, и чтобы нанял он мне лошадь, и он так и сделал; и ехал я по суше двое суток до того места, про которое говорили, что это — Троя, не встретив никого, кто бы мог мне что-нибудь разъяснить, и приехал я в Илион, о котором говорят, [что он Троя]
[238]; он находится у моря напротив гавани Тенедоса. Вся эта земля населена и возделана, но турки почитают святынями древние здания и не ломают ни одного из них, строя свои дома рядом; а что больше всего меня убедило в том, что Илион этот является частью Трои, так это то, что я видел огромные куски зданий, мрамора и каменных плит, и берег тот, и порт Тенедоса напротив, и очень большой холм, образовавшийся словно бы из огромного рухнувшего здания. Ничего больше узнать мне об этом не удалось, и вернулся я на Хиос, и нашел мой корабль просохшим, и на второй день мы отплыли. На этом острове Хиосе очень много /135/ мастики, отвоевали этот остров у греков генуэзские граждане, которые зовутся магонцами, и поскольку не могли они его оборонять, заплатили они определенную дань Генуе и поднимают ее флаг, а генуэзцы нуждаются в этом острове для плаваний как в Левант, так и в Романию
[239].
Мы отплыли, и как только оказались в море, налетела такая сильная буря, что наш корабль дал течь, но они, будучи ловкими в этом деле, починили его как только могли хорошо; и оставив по правую руку остров Митилену, который также принадлежит одному генуэзцу, мы обогнули мыс св. Марии и приплыли к острову Тенедос
[240], бросили якорь и спустились на землю; и пока нава просыхала, мы осматривали остров, который имеет восемнадцать миль в округе; там много кроликов, и все виноградники, покрывающие весь остров, погублены. Гавань Тенедоса кажется такой новой, будто только что вышла из рук мастера, и мол сделан из очень больших каменных плит и колонн, к которым привязываются корабли, и с прекрасным дном для якорной стоянки; и хотя на острове есть другие якорные стоянки, эта — главная, потому что находится напротив пролива Романии; наверх от гавани находится высокий холм и очень мощный замок, и за него очень долго шла /136/ война между генуэзцами и венецианцами, так что по приговору папы порешили, что его снесут и не будет он принадлежать никому
[241]; этот совет, без сомнения, был очень плохим, ибо это один из главных портов мира, и ни один корабль не может проплыть в Романию, не остановившись сначала там, чтобы осмотреть устье [пролива], ибо он очень узок, а турки, зная, что кораблям приходится там причаливать, устраивают засады и убивают много христиан; оттуда также видны многие постройки Трои, и некоторые греки, жившие там, даже могли что-то рассказать о ней.
На следующий день мы отплыли оттуда, причем перед нами плыла лодка вплоть до устья, а это большой пролив; со стороны Турции большие отмели, и там порт Дарданелло, говорят бывший воротами Трои, а с другой, со стороны Греции, очень глубоко, и там находится Башня позора, где, говорят, Ахилла застали с Патроклом
[242], и все любят говорить, что так оно и было; в этом месте море столь узкое, что в ясный день можно было бы с одной стороны увидеть флаг на другой. И плывя по проливу Романии, оставляя одни пустынные плоскогорья с турецкой стороны, а другие — с греческой, мы добрались до города Галлиполи, весьма /137/ примечательного, хорошо укрепленного, хорошего порта, и с хорошим замком; это первый город, который взял Турок, когда вторгся в Грецию
[243], и оставил стоять и стену, и замок, чего не имел обыкновение делать в других местах, чтобы на случай, если будет побежден, начать оттуда отвоевание. Мы отплыли из Галлиполи и вошли в Мраморное море — круглое расширение моря в восемь лиг поперек; называют его Мраморным, потому что оттуда был извлечен весь мрамор для Константинополя, как для стен, так и для города. Берега его населены греками. Оттуда мы отправились в городок, называемый Ираклия, а потом в другой — Силимврию; эти два города оставил некогда Турок императору Греции из вежливости, чтобы был тому хоть какой-нибудь доход
[244]. Уехав оттуда, на заре следующего дня мы увидели огромную гору, а было до нее более ста миль, и сказали, что это церковь св. Софии, находящаяся в Константинополе; и ехали мы еще две мили до города, и оставались там в эту ночь.
