Узнав обо всем этом, я спросил императора, почему он не пользуется тем гербом, какой имели императоры в древности, то есть нашим. Ответил он мне, что лет сто пятьдесят тому назад, а может быть, и больше, венецианцы снарядили огромную армаду, чтобы, как они говорили, помочь императору Константинополя в борьбе с турками, и прибыли в Константинополь, и император и все греки очень хорошо приняли их и расселили по всему городу; кажется вероятным, что они заранее задумали то, что осуществили; и восстали они вместе с теми, кто в городе, против императора и вступили в сражение с ним, и погибло тогда много людей, а император, не будучи готовым к такому предательству, был изгнан из города и бежал в Морею, которая в древности звалась Ахайей, — владение наследных принцев империи; венецианцы же захватили город и удерживали его семьдесят лет
[252], и вывезли оттуда много святых реликвий, находящихся ныне в Венеции: тела св. Елены и св. Марины и много Других реликвий; также /147/ вывезли они оттуда великолепные фрагменты сооружений, вывезли две огромные колонны, которые поставлены теперь на берегу моря, и святой покровитель [венецианцев] наверху, высотой же они с башню, и очень трудно поверить, что они смогли вывезти такие [огромные колонны]; а над порталом церкви св. Марка установлено четыре больших коня из бронзы, покрытых толстым слоем чистого золота; также много плит мрамора и яшмы и великое множество других вещей вывезли они из Константинополя в то время, что им владели; и собирались было даже перевести все управление из Венеции в Константинополь, но не стали делать этого по совету, как говорят, одного старца, сказавшего, чтобы никогда не оставляли они того места, откуда завоевали они все остальное. В то время, что венецианцы держали Константинополь, умер его император и сын его, и остался внук его, женатый на дочери венгерского короля, и вырос он добрым кабальеро; и сговорился он с жителями Константинополя и всей страны, чтобы подняли они в определенный день восстание, а он будет готов выступить им на помощь со всем войском, какое только соберет, и что, осуществив это, получит он [город и страну], и так и произошло
[253]. /148/ В один прекрасный день народ поднял восстание против венецианцев и оттеснил их в одну из частей города, захватив берег моря, чтобы не воспользовались они кораблями, и послали за тем господином, и ворвался он в город, перебив и взяв в плен всех венецианцев, и воссел на императорский трон, и все целовали ему руку как господину, и нанесли они тогда венецианцам большой ущерб, и заплатили те большой выкуп, и стал император в мире править своими владениями. И вот, говорят, что тот император, вернувший подобным образом империю, имел поначалу другой герб, как бы звенья, сцепленные по два друг с другом, и что никогда не смогли добиться от него, чтобы отказался он от того герба и взял императорский, ведь герб передавался вместе с императорским троном; он же отвечал, что завоевал он империю со своим гербом и ни в каком случае от него не откажется. Так это и происходит по сей день; древний же герб, шахматное поле, виден на стенах, башнях, древних домах и церквах города
[254], и даже, когда народ строит для себя какое-нибудь здание, помещает на него тот древний герб; и я, сколько мог, настаивал на том, что должны они пользоваться тем гербом, ибо он императорский, и что больший авторитет /149/ имеет империя, чем один человек, восстановивший ее, тем более что [сами жители] вернули себе ее обратно и сделали его господином. На это ответил мне император, что покамест этот вопрос, о котором я говорил, не разрешен им и его народом; и таким образом, получил я от императора сведения, и он от меня, как все происходило, он от меня — о том, что здесь, я от него — о том, что там. Это все, что смог я узнать о моем гербе, как и откуда он произошел.
