Говорят, что в древности этот город Пиза владел Сицилией, Сардинией, Корсикой и другими островами, а на материке — большими провинциями; и, говорят, проплывала однажды нава, которая везла кардинала и нескольких прелатов из посольства папы к королю Франции, и поскольку не дали они принятого приветствия, [пизанцы] немедленно снарядили [корабли] и напали на наву и, говорят, сожгли ее, а папа, узнав об этом, разгневавшись на них, приказал объявить им войну, и организовал крестовый поход против них, и нанесли им большой урон; потом, по просьбам некоторых королей и князей, папа должен был смягчить свой гнев при условии, что завоюют они Гроб Господень в Иерусалиме, чтобы быть прощенными. Они подготовились, снарядили большой флот, отправились за море и завоевали Иерусалим с его землями, и владели им некоторое время
[424], и наконец, говорят, потому что им стоило очень много удерживать его, продали его, и полагают, что отсюда произошли все их несчастья, ибо сомневаются, что найдется в Пизе хотя бы один местный уроженец; и велели им уменьшить высоту домов, и говорят даже, что заставляют их носить /295/ шапочки задом наперед, чтобы бесчестить их, и они позор человечества, и порабощены теми, кто был их рабами. Когда захватывали тогда Иерусалим, говорят, были там венецианцы и генуэзцы, и когда завоевали Иерусалим, разделили найденные там сокровища на три части: в одну выделили св. Грааль, сделанный из изумруда, в другую — две колонны, в которых, говорят, каждый мог разглядеть зло, которое к нему питали, и то, чего он хотел, а в третью — все сокровища; и говорят, что бросили они жребий, и выпала св. Чаша Генуе, где она и сейчас, которую я видел, а колонны и город Иерусалим — пизанцам, и отвезли они [колонны] в Пизу, а все сокровища — Венеции, и отсюда, говорят, их богатство; а колонны, которые привезли в Пизу, после продажи Иерусалима потеряли свою силу. Есть здесь замечательная церковь, и в ней клуатр, пол в котором сделан из земли с того кладбища, купленного за тридцать сребреников, что в Иерусалиме, и так называют его и здесь, в Пизе, Святое Поле
[425], и говорят, что человек, которого хоронят там, не пролежит и тридцати дней, ибо земля поглощает его; несомненно, отличная вещь был этот город в древности. Гавань его — это река, подходящая к городу, и по ней входят /296/ и выходят галеи, но главный порт для галей и нав — это Ливорно, что недалеко оттуда.
Я выехал из Флоренции и направился в место, называемое Фиренцуола, а это в Пистойских горах, это там, где Ганнибал выиграл Каннскую битву; там, рядом с Фиренцуолой, недалеко от реки находится выжженный луг, и если втыкают в него палку, она тотчас начинает гореть, но не видно ни огня, ни вообще ничего, что сжигает ее
[426], и это большое чудо. И перевалил я через те горы, очень крутые, хотя и весьма населенные, и приехал в большой и зажиточный город Болонью; оттуда отправился в Феррару, взял своих лошадей, которых оставлял на прокорм, и были они весьма упитанные, продал их и вернулся в Венецию, и пробыл там месяц, ожидая возможности уехать, и нашел одну наву, приплывшую с Сицилии, взял все, что было у меня там, и взошел на наву. Я отплыл из Венеции, и плыл вдоль берега Италии до города, называемого Равенна, очень древнего места, а оттуда в город Римини, принадлежащий графу Урбино из рода Малатеста, а оттуда в Пезаро и /297/ Фано, два хороших города, оттуда в город Анкону, относящийся к достоянию Церкви, а [отплыв] отсюда, встали мы на якорь в порту Бриндизи, что на земле равнинной Апулии, которую называют Земля Труда. На другой день мы отплыли оттуда, обогнули мыс Спартивенто, отклонившись направо, и вечером, поскольку дул хороший ветер, направились к острову Сицилия, и поскольку было уже поздно, качались мы на воде до следующего дня. И вышли мы при попутном ветре в Фаро, оставив по правую руку Калабрию, принадлежащую Неаполитанскому королевству, а по левую руку — Сицилию
[427], и с большим трудом, из-за сильного течения в Фаро, вошли мы и стали на якорь в городе Мессина. Фаро — это море, где, как измышляют поэты, водятся сирены; и говорят, что в древности остров Сицилия и Неаполь были единой землей, и землетрясение отделило этот остров; и здесь самое глубокое место, которое только можно найти в море; и говорят, что разновидность рыб, выше пояса напоминающая женщину, а ниже — рыбу, помещена в те глубины, где зарождается первое движение ветра, и поскольку чувствуют они, как начинает шевелиться ветер и сколь сильным он будет, когда чувствуют они, /298/ что от ветра может подняться большая буря, высовывают они лицо из воды и начинают петь, и говорят, что тот, кто услышит их, не может больше жить, это потому, что это грустная песнь сострадания о той буре, которая готовится для тех, кому явились они [сирены], а не могут жить потому, что поют они только тогда, когда буря на море столь велика, что будет чудом, если спасутся те, кто на море. В гавани Мессины глубокое дно, так что под тяжелой навой, касающейся бушпритом земли, будет сто саженей глубины; здесь есть мыс, который кажется рукотворным молом, на конце которого находится монастырь греческих калогеров
[428], а у основания этого мыса находится верфь. В этом городе большие здания, и он очень древний, и во многих местах древние, например ораторы и историки, много писали об этой Мессине, в особенности в первой [книге] «Bello Punico»
[429]; город довольно хорошо укреплен, и с красивыми садами внутри и вне города, и с хорошими источниками; она очень даже редко заселена, хотя прекрасно видно, что был это большой город. Напротив нее, со стороны Калабрии, находится место, называемое Реджо, а пролив такого размера, что в хороший ясный день человек смог бы разглядеть другого, если тот будет ездить на лошади /299/ по прибрежному песку.
